– Я калькулятор. На остановке, – сказал Саша.
– Совсем не удивишься ты, когда узнаешь,
Что ты не калькулятор, а изгой.
Так: это платок, это платок и это платок, – сказал Антон.
– Поздравляю: ты знаешь, что такое платок, – сказала Лукерья.
***
– Ты что, меня слышишь, что ли? Да ну, вряд ли. Это же Бог знает какой год. Как он может меня слышать?
***
– Она мне ничего не должна. Тем более – она умерла, – сказал Антон о Раисе.
– Оно тебе надо? – спросила Раиса.
– Спи, Григорьевна. Иисус придёт – воскресит.
***
– Верни вселенную, самозванец. Эти твои люди чёрную дыру от чёрной полости не отличают, и это лучшие переводчики! – воскликнула Лукерья, обращаясь к создателю людей.
– А лучшие ли они?
– Как ты их терпишь? – спросила Лала.
– Сама не знаю.
***
– С каких это пор Шукшина у нас тренер? А-а-а-а… в роли тренера… В роли тренера по фигурному катанию хорошо смотрится. Эта голубая форма ей очень идёт. Утвердите её на эту роль.
– Ну, как тебе Федосеева? – спросил Создатель.
– Да, наверное в ней течёт кровь Федосеевых… весьма неплоха Шукшина, – сказал Антон и собрался телепортироваться в сингулярность, чтобы отдохнуть.
– Не капай им на мозги, мужик.
– Послушай, лжебог – я буду делать, что хочу, и ты не смей мне указывать.
– Вернись в лоно церкви.
– После родов глупо возвращаться в лоно. Да и невозможно.
– А людям нравится.
– Это ты о сексе?
– Я пошутила.
– Извини за глупый вопрос.
Антон всё-таки переместился в сингулярность. Зачем ему это? Как он это смог сделать? Отдыхать в сверхмассивном объекте? Казалось бы – невозможно, но Лукерья, к примеру, обустроила себе комнату в Солнце и считает, что это нормально.
***
Лукерья лежала на диване в своей двушке в спальном районе и думала, чем себя порадовать.
– Оладьи с мёдом.
– Где оладьи, где мёд? – спросила Лала.
– Оладьи в холодильнике, мёд на столе, чайник на плите, чай в шкафчике, вода в кувшине. Фильтрованная. Правда, фильтр уже почти исчерпал свой ресурс, так что она уже не такая вкусная.
– В это время на другом конце вселенной… – сказал самозванец, называющий себя Сатаной.
– Что там – на другом конце вселенной? – спросила Лукерья.
– Пьянь.
– Пьянь? Откуда?
– Телепортировался.
– Это уже смешно. И что он там делает без скафандра?
– Поражён. Всё записано.
– Тем временем мёртвая пьянь болтается в открытом космосе на другом конце вселенной. А если ты о сингулярности, то она не на другом конце вселенной, а в центре галактики, и я хожу туда, как к себе домой. Потому что мне можно, – сказал Антон.
– Вызывай.
– Кого?
– Шлюх.
– Очередной бес. Иди отсюда. Распустил вас Христос. Где Он?
– В Америке. И тебя ждём.
– Тогда почему там так много гомосексуалистов? Как Он их терпит? Может, Он совсем не в Америке? Вижу, что тебе нечего ответить.
***
– Лукерья, скоро конец твоей программе. Полный конец.
– Я вообще не умею программы писать. Ты это выдумал своим умом.
– Ах ты, дьявол.
– Сам ты дьявол.
***
– Это ж будет новая реальность, новый мир.
При этих словах Лукерья искоса поглядела на экран планшета – на лицо молодого программиста, и чуть не прокляла его, но вовремя остановилась.
«Кто надоумил вас строить новый мир в виртуальной реальности?» – возмущённо подумала она. Но, скорее всего, она просто не уловила сути диалога программиста и корреспондента. Вряд ли люди всерьёз собираются жить в компьютерах.
– А я калькулятор.
– А я – абрикос, на юге рос.
– А я – томат.
– Где киви?
– На обложке альбома, например.
