Новый 1937 - страница 3

В своём обращении к тебе ниже я расскажу подробнее. Поверь, я должен это тебе сказать. Я не могу оставлять это в себе. Ты должна помнить ту правду, которой я с тобой не поделился в наши юные годы. Главное – помни, что я всегда тебя любил и так будет уже навсегда.

Я боялся раскрыться, думая, что моё ответное чувство будет выглядеть жалким и очевидной слабостью. Я хотел быть сильным и не понимал, что любимая девушка ко мне прониклась всеми чувствами, забывая о своей гордости.

«Какой силы ты хотел?» – спрашиваю сейчас того идиота Алёшу, который был в те годы. Только через десятилетия понял, что вся сила в том, что я должен был полностью открываться и говорить тебе всё то, что так долго во мне просилось из самого сердца. И вот этот ответное решение подарило бы настоящую свободу от своих предрассудков. Я должен был убрать преграду своим чувствам. Один раз признаться искренне с благодарностью тебе и всё – возможности отступать уже не осталось бы. Страх собственной слабости нужно испытывать в противоборстве с другими мужчинами, а с любимой женщиной нужно сдаваться, когда ты чувствуешь взаимную симпатию, которая тем более подтверждалась из года в год. Но юность делает нас, мужчин, неимоверно тупыми, когда дело касается любви. Наверное, в обществе традиция смеяться над юными влюблёнными меня заставило усиливать страх за публичное разоблачения от окружающих. Влюблённые всегда выглядят слабыми и незащищёнными. Но если женщина легко может плевать на стереотипы, то мужчина не любит «палиться» на публику. Нам, тупым мужчинам, нужен толчок в виде прямого вопроса в лоб: «Ты меня любишь?» И если мужчина скажет «нет», то к чёрту такого идиота, а если внезапно для самого себя ответит «да», то всё – стена разрушена и этот мужчина не построит новой стены, за которую будет прятать свою любовь, которую считал до этого недопустимой слабостью для себя.

И я слабый и глупый парнишка в те самые школьные годы внутренне всё время перекладывал этот шанс на разрушение стены и обнажение сердца на сторону той, которую люблю.

Спустя десятилетия я просто с ума схожу от того, что я годами держал эту стену, а ты в неё из года в год стучалась, не убавляя своих намерений. Ты же наверняка чувствовала, что за этой стеной такая нужная тебе и мне любовь, поэтому продолжала стучаться, но я был настолько тупым стеснительным юношей, который не мог поверить, что его может полюбить такая необыкновенная и притягательная девушка. Я не знал, что мог тебе дать тогда. Я не понимал, за что ты меня любила. Я считал себя тупым, неуверенным и некрасивым. Я не понимал, почему ты так яростно стучалась в мою стену. Я себя тогдашнего убеждал, что не смогу быть вместе с той, для которой вокруг намного больше достойных кандидатов, чем я.

Я тогда в 90-е и нулевые настолько же сильно тебя любил и ненавидел, прощая каждый раз через какой-то период, а потом вновь загонял себя в ожесточённость сердцем, видя в некоторых твоих упрёках чрезмерно обидное для себя. И только спустя годы я понял, что всё юношеское раздражение было лишь поведением инфантильного паренька, который не имел опыта чувственных проявлений.

Уже тогда (ещё даже до старших классов) мы могли быть вместе и дарить друг другу целое море энергии, которой бы хватило на целый мир. Я виноват в том, что вызывал у тебя огорчения на меня за мою излишнюю холодность, которая являлась защитой от признания себя слабым. Просто открыть своё сердце – казалось мне шибкой, которая даст повод посмеяться надо мной. Именно ты пыталась разрушить эту защитную стену, а я каждый раз уже был вот-вот сдаться тебе, когда понимал, что твои чувства ко мне – это не издёвка для «галочки» в своём послужном списке завоеваний над парнями. Сколько же раз я был готов сдаться на милость тебе и просто зацеловать тебя, забывая о страхе за собственную слабость. Ты на самом деле дарила мне силу. Именно ту силу, которая нужна для простого счастья людям любого возраста.