Почти все издержки по ведению хозяйства оплачивал Баррас».
Когда в октябре 1795 года Наполеон появился у Жозефины в доме, он был буквально шокирован и подумал, что его новая знакомая страшно богата; умная креолка не стала его в этом разуверять.
Фридрих Кирхейзен продолжает свой рассказ:
«Бонапарт зачастил в дом на улице Шантрен. Жозефина пленила его. Она вскружила ему голову своим утонченным изяществом, своими роскошными волосами, причесанными на этрусский лад, и красивыми томными глазами. Она казалась ему идеалом женщины и была к тому же так благородна и богата. Он не имел ведь понятия, что за всем этим блеском скрывается такая нужда, что у этой элегантной дамы всего лишь шесть сорочек, что по будням она ест из глиняной посуды, что весь запас столового белья состоит из восьми скатертей и стольких же салфеток. Всего этого генерал Бонапарт не замечал. Он видел только ее, свою очаровательницу, которая одна была в состоянии дать ему высшее счастье. Ее стройное, гибкое тело, с таким искусством облекавшееся в тонкие ткани, ее пластичные формы и мягкие движения приводили его в восторг. Ему не приходило и в голову, что эта женщина шестью годами старше его. Жозефина замечала свою власть над ним и старалась ее использовать. Их отношения, однако, долгое время оставались чисто светскими. Лишь из более позднего письма Наполеона к Жозефине можно было заметить, как далеко зашло дело. Оно было написано после одного вечера, проведенного у Барраса и закончившегося, по-видимому, на улице Шантрен: „Я проснулся, преисполненный тобою. Твой образ и дивный вчерашний вечер опьянили меня. Дорогая, несравненная Жозефина, какое странное впечатление произвели вы на мое сердце. Если вы сердитесь, если я вас увижу опечаленной и озабоченной, я погибну от горя, спокойствие вашего друга будет навеки нарушено. Но зато как счастлив я буду, когда отдамся глубокому чувству, владеющему мною теперь, и выпью с ваших губ и из вашего сердца то пламя, которое меня сжигает… Через три часа я увижу тебя, пока же, mio dolce amor, тысячу поцелуев. Мне же ни одного, – они сжигают мою кровь”».
9 марта 1796 года они поженились, и Наполеон тут же покинул дом на улице Шантрен. Безжалостное правительство направило его на войну в Италию уже на третий день после свадьбы.
После ряда блестящих побед генерала Бонапарта в Италии улица Шантрен в его честь была переименована в улицу Победы, а 26 марта 1798 года Наполеон выкупил дом Жозефины (теперь он стал домом № 60 по улице Победы) за 52 400 ливров и полностью переоборудовал его.
Теперь – несколько слов о некоем Шанорье, который «повел дело» о покупке Мальмезона.
Жан Шанорье был известным французским агрономом и политическим деятелем, и он имел замок в Круасси-сюр-Сен. В 1794 году Жозефина, у которой только что отправили на эшафот первого мужа, скрывалась от возможных преследований в Круасси, где она отдала своих детей в обучение (сына Эжена – к столяру, дочь Гортензию – к Жюли Блезо, портнихе из замка Шанорье). В замке Круасси тогда собирались многие бывшие аристократы из Парижа. Бывал здесь и Поль Баррас, «покровительствовавший» Жозефине.
Мальмезон находился поблизости, и Жозефина частенько в дымке вечерних туманов смотрела на его крыши, которые ей бесконечно нравились. И вот теперь, став женой победоносного генерала Бонапарта и узнав, что Мальмезон продается, она настоятельно пожелала приобрести его.
