Изображение выглядело крайне схематично и достаточно криво. Видно, что рисовалось без особого желания. По центру справа (чуть выше середины) налево (чуть ниже середины) проходила широкая, на одну треть листа, голубая полоса. По ней пятнами располагалось три «острова» – вытянутые по длине, ещё один, изображённый частично, уходил за край. Ниже «реки» фон был зеленоватый и имел несколько точек-поселений, выше – бежевый, однородный.
– Что у нас тут? – обратился к сидящим, указывая на верхнюю часть плаката, – вот, вы, – он кивнул на одного из учащихся.
– Мёртвые территории, – парень встал, – под поверхностью горит земля и передвигаться по ней невозможно – провалишься.
– Верно, – подтвердил мужчина, серьёзно нахмурившись, – и продолжается так на много горизонтов вперёд. Жизни там нет, а если и появляется, то тут же исчезает в образовавшейся пропасти. Посмотрим ниже. Что это? – он обвёл указкой острова, а затем посмотрел на Важного, сидящего рядом с Олдером.
– Острова, – кратко ответил тот.
– Гениально, – помощник командира скривился, ожидая продолжения, но того не последовало, – а названия? Хотя бы одного.
Молчание.
– Остров Найды, – достаточно громким шёпотом начал подсказывать сидящий сзади Ап, – и Рябой.
– Тишина! Вот этот, – мужчина направил указку на самый правый участок, – линия фронта практически упирается в него.
– А, – Чушь очнулся, вспомнил, – тогда – то остров Героев.
– М-да, безнадёжно, – вздохнул, – кто о нем расскажет? Для таких вот, едва ли что знающих.
– Они были так называемой третьей стороной, – снова поднялся Рязин, – и когда начались первые бои, попытались остановить это. Они были воинами, которые никогда не воевали. Да и не умели, – парень, будто зачитывал откуда-то, – они хотели принести мир, но все погибли за считанные дни. Четыре, если быть точными. Там покоятся 23 героя, простых ребят, которые попытались остановить начавшуюся войну и не сумели. Наверное, это единственное, что объединяет нас с противником. Раскаяние в случившемся. Мы все виноваты перед ними в равной мере и в знак этого поем о них одни и те же песни, а остров Героев является неприкосновенным. Туда запрещено ступать в форме чей-либо армии и вообще указывать на свою причастность к одной из сторон. То – их земля и там обязан быть мир.
– Правда, дохоранивают и сейчас, – продолжил помощник, – обычно ночью, чтобы не заметили. Потому и столбов значительно больше. И они все безымянные, равные.
– Ребят тех никто не посылал, они сами пришли, – перебил Рязин, заметно разозлившись, будто ему не дали закончить мысль, – а вот потом, через несколько лет, их правительство решило поддержать земляков и теперь регулярно направляет на фронт поддержку с южной части материка. Правда, уже обученную, боевую. Но вроде как говорят, что и там песни о героях поют. А значит помнят. Странно это и противоречиво… – задумался, притих.
– У него отец там похоронен, – тихо пояснил Олдер Важному, – уже третий год мечтает побывать.
– А мне это на что? Ну, остров с могилами, и что? – парень рисовал в тетрадке крайне неудачную карикатуру на преподающего, – лучше бы объяснил, как это использовать в бою.
