У Колина не было специального, давно продуманного плана мести. Никакого макиавеллиевского замысла, над разработкой которого он проводил бы месяцы и годы. Он никогда бы не дал ей столько власти над собой. Но это еще не означало, что он готов забыть былые оскорбления. О нет. Он просто выжидал, желая посмотреть, куда занесет его писательское воображение.
Обернувшись на телефонный звонок, он поспешил взять трубку и ответить с резким английским акцентом, который не сумели смягчить годы, проведенные в южной глубинке:
– Берн у телефона.
– Колин. Это Уинни. Я несколько раз пыталась тебе дозвониться.
Он работал над третьей главой новой книги.
– Прости, дорогая. Не успел проверить голосовую почту. Что-то важное?
Он отнес телефон к окну. В каретном сарае снова загорелся свет, на этот раз на втором этаже.
– Мы все собрались на потлак[4]. Парни смотрят заключительный этап «Дейтоны»[5], а тебя мы не видели целую вечность. Может, придешь? Мы скучаем по вас, мистер Берн.
Уинни обожала дразнить его, напоминая о былых отношениях учителя и ученицы. Они с мужем были его ближайшими друзьями в Паррише, и на какой-то момент он едва не поддался искушению. Но там, естественно, будут «Сивиллы» и многие другие. Обычно женская болтовня развлекала его, но сегодня он был не в настроении слушать их трескотню.
– Мне нужно еще немного поработать. Пригласи меня в следующий раз, хорошо?
– Конечно.
Колин тупо смотрел в пространство, сожалея, что именно ему придется сообщить неприятную новость.
– Уинни… Свет в каретном сарае.
Несколько мгновений молчания растянулись на целую вечность, прежде чем она ответила, глухо, почти неслышно, без всякого выражения:
– Она вернулась.
– Похоже, что так.
Уинни давно уже не была застенчивым подростком, и теперь под мягким южным выговором прорезались стальные нотки:
– Ну что же. Значит, игра начинается.
Уинни вернулась на кухню как раз в тот момент, когда Линн Перкинс захлопнула свой сотовый.
– Ты не поверишь! – выпалила она, возбужденно блестя глазами.
Уинни тяжело вздохнула, подозревая, что все-таки поверит.
Остальные четыре женщины бросили работу и прислушались. Линн имела привычку почти визжать от волнения, что делало ее удивительно похожей на южную Минни Маус.
– Звонила Рене. Помните, она еще в родстве с Ларри Картером, который работает в «Куик-Март» с тех пор, как окончил курс реабилитации? Угадайте, кто платил за коку у кассы пару часов назад?
Пока Линн медлила, нагнетая напряжение, Уинни взяла нож и заставила себя сосредоточиться на разрезании торта Хейди Петтибоун. Рука едва заметно подрагивала.
Линн, не глядя, сунула сотовый в сумочку.
– Шугар Бет вернулась!
Ложка с прорезями, которую мыла Мэрилин Джаспер, со звоном упала в раковину.
– Не может быть!
– Мы знали, что она возвращается, – вмешалась Хейди, негодующе наморщив лоб. – Хватило же наглости!
– О, этого Шугар Бет не занимать, – напомнила Линн.
– Представляю, какие начнутся неприятности, – пробормотала Эми Грэм, теребя золотой крестик на шее. В старших классах средней школы она считалась самой ревностной христианкой: недаром ее выбрали президентом Библейского клуба. У нее все еще сохранилась тенденция при каждом удобном случае обращать окружающих в свою веру, но Эми была настолько порядочным человеком, что все предпочитали смотреть на этот недостаток сквозь пальцы.
Вот и сейчас она поспешно положила ладонь на руку Уинни.
