Ну, ты даёшь! - страница 3



Собачка писает на маму
И даже какает немножко…
У дамы умершее сердце,
Мадам ступить не может шага!
Нужны ей срочно полотенце
И туалетная бумага!
Ой! Дикий крик несется с моря!
И там беда? Кошмар – медуза!
Мужчина с мимикою горя
В испуге гладит своё пузо…
А люди пялятся бесстыже,
Хохочут, словно пьяный в стельку,
Когда он – ниже, ниже, ниже —
С опаской щупает сардельку…
…Эх, искупать бы морем душу,
Взлететь над волнами, как птица!
Нет, я не трус, но всё же трушу!
К чему мне лишняя больница?!
Зачем, чтоб мне кололи в попку
И предлагали сесть на утку?
Не лучше ль выпить водки стопку
И написать стихи вам в шутку?!

Лето, море, пароход

Ах, лето, ох уж это лето!
Потею весь: до потрохов!
Пусть лавры требуют с поэта
Творить, но мне не до стихов!
Я уничтожен, я раздавлен,
Растаял телом, словно воск!
Мой липкий лоб в зерне испарин
Забыл, что в нём прописан мозг!
Похоже, спрессовался в глину.
Ослабли речь и мыслей ход!
Меняю жаркую картину,
Бегу на белый пароход!
Шагаю гордо по паркету
Направо, влево, вверх и вниз!
И муза вновь спешит к поэту:
Стихи слагает про круиз!
Как ни крути, но это лучше,
Чем, ошалев, уйти в запой,
Лежать в кустах навозной кучей,
Дорогу спутавши с тропой!
Как ни мудри, но это проще
И безопасней в тыщу раз,
Чем от жены, да и от тёщи
Бутылку прятать в унитаз!
Согласен, можно и без пьяни,
Издав глубокий, томный вздох,
Писать обиженной Татьяне,
Но из меня Онегин плох…
И пощадите, ради бога,
Меня с книженцией в руке,
Допустим, графа Льва Толстого, —
Он жил давно и вдалеке!
Да и других я не читаю.
То кофе пью, то ем омлет…
Когда на полках их встречаю,
– Коллеги, – говорю. – Привет!
Привет! Не тесно вам гурьбою
Стоять задумчиво в строю?
Я тоже с вашей схож судьбою,
Не против, рядом постою?
Нет, классики нужны, конечно,
Без них нас всех ждала бы тьма…
Но не читать же нам их вечно,
Ведь можно так сойти с ума!
Мне скучно лазить в интернете,
Там часто пахнет и горчит…
Поэт, простите, на поэте,
И кто кого перекричит!
Уж лучше встретиться с Европой,
Дань отдавая красоте,
Чем стул елозить мокрой попой,
Вписав две строчки на листе!
Сражён комфортностью уюта:
Здесь «шведский стол»  на вкус любой.
Для сна – без сна любви каюта,
Тебя зовущая на бой!
Здесь обалденнейший бассейн
Людьми, как мухами, усеян.
Беспечно радугами брызг
Мораль сердец колотит вдрызг!
Здесь грудь девичья деда гложет,
Что он любить уже не может,
Зато бабулька, ох не прочь
Найти волнующую ночь!
Здесь чахнет мир презренных шмоток,
Здесь жизнь свободна от проблем,
Здесь в окружении красоток
Желанье просится в гарем!
Здесь за кормой бушуют волны,
Плывут в тумане берега!
Здесь нет несчастных, все довольны
И не стареют ни фига!
Ханжой здесь глупо оставаться.
Палящий солнечный лимон
По полной просит оторваться,
Гулякой с кличкой «охломон»!
Здесь чайка низко надо мною,
Того гляди, на плечи ахнет…
Здесь под еврейскою луною
Еврейский дух, – евреем пахнет!
Здесь я плыву – мечтатель грешный,
В толпе бикини, маек, шорт.
Питаюсь сладкою черешней,
А косточки плюю за борт!

Будильник для музы

Писать стихи с утра неловко:
Спит муза, равен сердца стук…
А для борща нужна морковка,
И значит – топаю на «шук»!
Пришёл, понюхал, подытожил,
От цен у стен упор ища.
Сначала умер, позже ожил,
И мысль салютом: «нет борща!»
Прощай, обед с похлёбкой вкусной,
Привет, мой вечный бутерброд!
Ну кто сказал, что это грустно?
Поверьте, всё наоборот!
Не по зубам моим орешки,
Не по губам с изюмом кекс,
Гастрит не празднует пельмешки,
А возраст не приемлет секс…