У секретарши такой вид, как будто к нам в офис забралась голодная пума. А на самом деле, насколько я понимаю, там просто пасется одна дикая козочка…
– Я ничего не смогла сделать! Она…. бешеная! Я как раз собираюсь вызвать охрану…
– Виктория, успокойтесь, пожалуйста. Не надо охрану. Все под контролем. Я забыл вам сказать: у меня теперь есть личная помощница.
– Что?!
Я даже не оборачиваясь вижу, как у Виктории отваливается челюсть и выпадают зрачки.
– Вот эта… хулиганка – ваша помощница?
И я догадываюсь, что она хотела назвать Машеньку немного другим словом. Но уловила серьезность моих намерений, и сдержалась.
Ну да, ну да. Наша Маша – та еще оторва и бандитка. Склонная к членовредительству в темных кладовках…
Мля. У меня встал!
Вхожу в свой кабинет – и сразу тону. Потому что слишком резко заныриваю. В глубокое, сладкое, манящее декольте секс-бомбы Моники Павловны.
Которая сидит в моем кресле. За моим столом. И пьет мою минералку. Естественно, из моего стакана.
“Кто сидел на моем стуле и помял его?” – вертится у меня в голове. Лучше бы ты, Машенька, помяла мою кровать…
– Роман Андреевич!
Маша резво спрыгивает с кресла. Но не одна – ее грудь тоже подпрыгивает вверх. И опускается вниз. И еще какое-то время колышется вверх-вниз по инерции.
А вслед за ней и мой взгляд. Надеюсь, я хотя бы не киваю головой, как автомобильная собачка.
– Вы сказали! – обиженно тараторит моя новая сотрудница. – Вы назначили меня личной помощницей! А она…
Маша кивает на Викторию.
– Она тебя обидела?
– Попробовала бы, – бурчит Маша.
И снова опускается в кресло. В мое!
Похоже, это теперь ее кабинет. А мне придется искать себе новое место обитания.
– Я ее обидела? – Виктория захлебывается в негодовании. – Это она вела себя как последняя хамка!
– Виктория! – произношу я тоном сурового начальника. – Вернитесь, пожалуйста, на свое рабочее место. И закройте дверь.
Та исчезает. Я поворачиваюсь к Маше. Она снова вскакивает. Да блин…
Сядь ты уже! И перестань колыхаться. А то мне так и придется стоять, прикрываясь папкой.
– Вы сказали, что вам нужна личная помощница.
– Да.
– Но Виктория… она не в курсе! – возмущается Маша.
– Да.
– Она пыталась меня выгнать! И говорила всякое… Обвиняла, что я охочусь на вас. Вы ее не предупредили!
– Прости, дорогая. Больше такого не повторится, – на автомате выдаю я.
Уж очень эти разборки похожи на семейный скандал.
Маша замолкает.
– Как тебе мое кресло? – интересуюсь я. – Удобное?
– Извините…
Она снова вскакивает.
Капец… Да, сегодня на ней брюки, а не юбка и чулки. Но эта розовая хрень… из которой почти выпадают сочные, упругие… Да мля!
Это ни хрена не лучше.
Маша мнется возле стола. Я страдаю рядом.
– А где будет мое рабочее место?
– В соседнем кабинете.
– Я могу туда пойти?
– Иди за мной.
Я выхожу приемную. Обращаюсь к Виктории, которая сидит с прямой спиной и поджатыми губами. И молча смотрит на черный экран компьютера.
– Виктория, позаботься, пожалуйста, о рабочем месте для моей личной помощницы Марии. Она займет соседний кабинет. Мы вернемся через два часа.
– Вернемся? – переспрашивает Маша.
– Да. Мы уезжаем.
– Вы же только приехали! – лепечет Виктория. – У вас через час встреча.
– Напомни, с кем?
– С Вячеславом Семеновичем.
– Позвони ему и перенеси ее в “Эйфорию”.
– Куда мы едем? – спрашивает Маша, семеня за мной по коридору.
– Завтракать.
– Опять есть? – трагически восклицает она. – Я сегодня уже завтракала. Я больше не могу.
