Нулевой год - страница 17

Полковник даже приказал начать посев зерновых, садить картошку, моркошку и прочую снедь. Крестьяне сперва сопротивлялись, утверждая, что сезон еще не начался, дескать, на календаре – только конец марта. В ответ на это дядя пару дней, чередуясь с Мариной, читал по радио выдержки из истории СССР, преимущественно периода коллективизации и индустриализации, после чего селяне поняли, что посевная пора начинается по сигналу зеленого свистка вверх, и, получив на складе под строгий учет семена, надолго увязли на полях и огородах.

Следующим серьезным просчетом стало то, что мы совсем забыли про жителей замка – Захарова и его банду. В одно прекрасное утро по всей деревне оказались расклеены листовки следующего содержания:

"Долой узурпузаторов!

Дорогие друзья! Полковник Грачев, в сговоре со своим племянников, взяточником-участковым и ворюгой-попом захватили власть над Вами! Они нагло забрали у Вас все то, что вы копили годами, а многие – и всю жизнь! Они жируют, сидя на шее рабочего класса! Они ведут Вас назад – в коммунизм!

Только я могу обещать Вам светлое будущее, достаток и процветание! Разгоните самозванцев, воткните вилы в их жирные бока, и идите ко мне!

В.П. Захаров"

– Ну, вообще, это статья 109 УК РФ, – заметил Семенов, читая листовку.

– А мне особенно смешно, что возвратом "назад – в коммунизм" пугает бывший член ЦК КПСС, – усмехнулся дядя.

Экстремист тоже сильно просчитался. Если бы такие листовки появились месяцем ранее – эффект был бы непредсказуем. Но сейчас, когда крестьяне видели реальные дела, видели восстановление жизни не на словах, а на деле, то им было глубоко плевать и на листовки вообще и на Захарова в частности.

Все же, как говорится, береженого Бог бережет, и мы усилили ночные патрули. Несмотря на это, листовки продолжали появляться, но те, кто их расклеивал, так и оставались не пойманными. Пока.

К этому времени окончательно выяснилось, что во всем обозримом пространстве, да и за его пределами, мы одни. Одному из деревенских радиолюбителей удалось собрать достаточно мощный передатчик. Эфир безмолвствовал. В дальнейшем мы предпринимали попытки один раз в неделю, с тем же успехом. Если на планете и были еще разумные существа, то не достигшие необходимого уровня развития. Или – наоборот, не считали нас достойными для контакта.

Кстати, о самой планете. В память о той, Старой Земле, мы назвали ее Новой Землей, или попросту Землей – чтобы не путаться, да и ради краткости. Белое солнце назвали Солнцем, большое и красное, которое, к тому же, полноценной звездой и не было – Аресом. Самая большая луна получила имя Урал, в честь региона, бывшего нашей Родиной, средняя, более всего похожая на нашу Староземную луну – Луна, а маленькая голубая – Челяба. Это я постарался. Хотелось ощущать над головой кусочек того, старого мира, который, вероятнее всего, где-то там, над головой, и был.

Захаров, если не считать появления новых листовок, нас более не беспокоил. Конечно, было бы глупостью ожидать, что этим дело и закончится. Просто хотелось оттянуть момент самого крупномасштабного вооруженного конфликта на Новой Земле с момента появления на ней человечества. Ведь у него, там, в замке, пара-тройка десятков вооруженных до зубов головорезов. У нас, несмотря на численное преимущество, хоть какой-то опыт был лишь у дядьки и участкового.

В общем, листовками дело и не закончилось. Однажды ночью я проснулся от звука выстрелов. Если бы это был только сухой треск дробовиков – я бы продолжил сон, решив что ополченцам просто некуда девать удаль молодецкую – за два месяца ничего серьезного не происходило, кроме пьяной пальбы, за которую некоторые лишались усиленного пайка – как минимум. А как максимум – отправлялись выполнять какое-нибудь бесполезное, но ответственное поручение – пересчитывать деревенских собак, или красить телеграфные столбы известкой.