- Только попробуй, — цежу сквозь зубы, теперь и сам тяжело дыша.
- И что сделаешь? Ударишь девушку? — воинственно подбирается и облизывает пересохшие губы, а щеки уже идут красными пятнами. Храбрится, пытаясь ничем не выдать свой страх, вот только меня не обманешь.
- Девушку не стал бы. А тебя, пожалуй, отлуплю с легкостью. Даже совесть мучить не будет. Тебе полезно, чтобы в следующий раз думала, прежде чем что-то говорить.
- Да что ты? Учить меня будешь? Тридцатилетний неудачник? Теперь еще и безработный?
- А по-твоему не могу? Считаешь, что залезла в постель к олигарху и стала выше других? Ты эскортница, девочка. И если где-то и можешь командовать, так это в спальне. Что вряд ли, ведь даже там найдется способ заткнуть твой грязный рот.
Отталкиваю начальницу и разворачиваюсь к окну, на время прикрывая веки. Она невыносима: я повидал разных людей. Тех, что родились с золотой ложкой во рту, и тех, кто пахал как лошадь, зарабатывая на обеспеченную старость. И вот чего в них было в разы меньше, так это дерьма, что распирает Тихомировскую любовницу и выплескивается на окружающих. Беспричинно, лишь бы освободить место для очередной порции яда, иначе обладательница густой шевелюры и янтарных глаз непременно взорвется.
- Ты мне платье испортил! Так что расчета не жди! Вези меня домой и ставь машину в гараж. Отъездился ты, Бирюков! Руслан тебя в порошок сотрет!
Возможно, только это уже неважно. Я вновь все испортил. Наверное, я просто не создан для подобной работы: эти ее круассаны, которые она демонстративно выбрасывает в урну всякий раз, стоит мне вручить ей бумажный пакет, надменность, которой пропитана каждая ее фраза, насмешки, словно мы чем-то с ней отличаемся — тот же наемный работник, только обязанности у нее другие. Хватит с меня, наелся по горло.
- Я хочу домой!
- Езжай, — все-таки, какая-то прелесть в потере работы есть: можно перестать скрывать свое истинное отношение и это опостылевшее “Юлия Константиновна” отставить подальше. Достаю из бардачка мелочевку и, сам поражаясь, как за неполные две недели умудрился заполнить его ерундой вроде мятных леденцов и нескольких пачек антибактериальных пластырей, и оборачиваюсь к девице, что теперь совсем непохожа на себя прежнюю.
- Счастливо оставаться.
- Эй! — едва я удаляюсь от автомобиля на пару шагов, кричит мне вслед Щербакова. - Я ведь водить не умею!
- Плевать, — руки в карманах, а на лице садистская улыбка. Я действительно получаю удовольствие от вида ее надутых губ, заалевших щек и перепачканного кофе платья. А стоит ей топнуть ножкой, и вовсе сбрасываю тяжелый груз с плеч. Нужно было уходить раньше. Такой оклад я вряд ли найду, но если потребуется, могу работать в две смены. Гордость превыше всего.
- Максим! — кажется, собирается идти за мной, но вовремя спохватившись, что принцессы вроде нее в таком неряшливом виде на люди не показываются, вновь открывает дверцу, пряча за ней испорченный наряд. Задирает голову к небу и рычит, сетуя на свою беспомощность.
Что делать, Юлия Константиновна? Испытывая чье-то терпение, нужно быть готовой к тому, что оно способно лопнуть как мыльный пузырь.
А те пожелания, что она бросает мне в спину, наплевав на приличия, я, пожалуй, прощу.
13. Глава 12
Парнишка, присланный агентством, порядком мне надоел: таращится в зеркало заднего вида, наверняка гадая, отчего девушка средь бела дня прибегла к услуге «трезвый водитель», и криво ухмыляется тому, как яростно я тру ткань своего платья. А мне уже не остановится – вожу салфеткой, желая избавить наряд от грязи, и проклинаю про себя этот день, который еще час назад обещал быть успешным.
