Нужно срочно сворачивать этот разговор, иначе объектом гнева стану я, отец ведь сейчас далеко.
— Но ты уже пообещал мне урок. И я постараюсь тебя увлечь, — улыбнулась я. — Не ради университета, а просто так. Уверена, через час ты влюбишься в математику!
Его взгляд на мгновение смягчился. Этого хватило, чтобы я осознала, что ему очень идёт не злиться. Его лицо для этого вообще не предназначено. Улыбка, вот что подходит ему. И как только он стал таким циничным и закрытым?
— Очень сомневаюсь, — взял себя в руки Митя. — Но вы можете попробовать, Марго. Раз уж я обещал… Кстати, спасибо.
— За что? — удивилась я.
— За то, что не настояли на разговоре с отцом.
Если бы я пожаловалась, ему однозначно бы попало. Именно поэтому Юлия Юрьевна и не желала давать мне номер Александра Владимировича. Но Митю бы заставили заниматься, а, значит, моя жизнь сильно облегчилась бы.
Но мне совсем не хотелось, чтобы он меня возненавидел окончательно. И его это «спасибо» как бальзам на душу.
— Не за что, — заулыбалась я. — Ну, начнём.
На удивление, Митя сел прямо и приготовился слушать.
6. Глава 6
— Какая-то ты грустная, — осторожно заметила моя подруга Оля.
— Не грустная, а озадаченная, — парировала я.
Мы с ней сидели за столиком в кафе, передо мной красовалась тарелочка с черничным чизкейком и остывал кофе. Я думала, что отвлечься от «золотого» мальчика на встречу с подружкой пойдёт мне на пользу, но стоило мне сесть в такси, как мысли тотчас принялись вертеться вокруг Мити.
Небольшое потепление в наших отношениях резко сменилось на холод в последние несколько дней. Он сменил замок в своей комнате, ключ не выдал даже экономке и принялся избегать меня и моих уроков ещё сильнее, чем прежде.
Конечно, это меня озадачивало, ведь прошлый урок, прошедший около недели назад, был очень успешным: я рассказала ему о математике с точки зрения науки, попыталась его заинтересовать и под конец праздновала победу, ведь он решил сложный пример сам и по своей инициативе.
Что вдруг произошло после этого, я понять никак не могла.
— Проблемы с ребёнком миллионера? — догадалась Оля. — Слушай. А сколько лет его отцу?
— А что?
— Можешь стать ему мачехой!
Я рассмеялась. Его отца, Александра Владимировича, я видела только один раз и этого хватило за глаза: больше встречаться с ним не было ни малейшего желания.
— Мите почти двадцать. Ему не нужна мачеха, — ответила я и набрала в ложку чизкейка.
— Серьёзно? — подняла брови подруга. — Ему двадцать? Тогда у меня к тебе другое предложение.
— Он — мальчишка, — догадалась, к чему она ведёт, я. — И к тому же мой ученик.
Оля проигнорировала мой ответ и схватилась за телефон.
— Ого! Да он красавчик! — Подруга ткнула найденной в «гугле» фоткой мне в лицо. — Везучая ты!
— Ага, везучая.
Я взглянула на фотографию Мити. На ней он в костюме, сопровождает отца на каком-то важном мероприятии. Фотка и впрямь удачная: его обычно растрёпанные волосы уложены, сам он одет не в джинсы и футболку, а в чёрный дорогой костюм. Тут он определённо выглядит старше и не кажется мальчишкой.
Только взгляд у него какой-то печальный.
— Слушай, Оль, а поищи информацию о его матери, — попросила я, вспомнив, что и сама хотела поискать. Судя по тому, что она завещала сыну акции компании, не доверив их мужу, её брак явно был не сильно успешным.
— Сейчас… — Она полистала страницы. — Ого. Слушай… Может, это просто выдумка журналистов, но…
