Мама на мгновение замерла, и я опасливо отступила назад. Она повернулась ко мне, поджала губы, глаза превратились в щелочки.
– Сколько раз я говорила, чтобы ты называла меня «мамочкой»? – прошипела она сквозь сжатые зубы. – «Мам» говорят только придурки-полукровки из плохих семей.
Полукровки. Прошли годы, прежде чем я поняла, что даже если я говорила неграмотно, то мама разговаривала еще более неграмотно, как говорят в низшем классе. Ей казалось, что «мамочка» звучит стильно – так, наверное, говорят в клане Кеннеди.
– Ну сколько мы будем туда ехать, мамочка? До обеда доедем?
– Ради всего святого, ну откуда мне знать? – огрызнулась мама, укладывая идеально сложенную блузку в чемодан и доставая другую. – Я тебе что, карта? Спроси у дедушки.
Бабушка и дед Джорджи жили рядом с нами в Вест-Бриджуотере. Дед построил на своей земле небольшой домик на две спальни для мамы с отцом, когда они поженились, и с тех пор мы там и жили. Деда я нашла там, где обычно – в подвале. Он давно обустроил себе что-то вроде кабинета с энциклопедиями. На специальной полке стояли небольшие бутылочки со спиртным под белыми завинчивающимися крышками. Мне часто казалось, что дед страдает из-за своей старости. Иногда он спотыкался, когда просто шел по комнате, в другие моменты злился на инструменты – он мог с громкими ругательствами запустить гаечным ключом в стену амбара. На дороге он часто раздражался на машины в потоке: «ВОДИТЬ СНАЧАЛА НАУЧИСЬ, ПРИДУРОК!» У него всегда неприятно пахло изо рта – чем-то кислым, похожим на рвоту.
Все знали, что злить деда Джорджи нельзя. Мама знала это лучше всех. Когда ей было около тринадцати, она нагрубила матери, моей бабушке. Мама и опомниться не успела, как дед перекинул ее через колено, стянул трусы и отшлепал как маленькую девочку. То, что в тринадцать лет ее отшлепали по голой попе, стало для мамы худшим событием в жизни. К сожалению, пережитый стыд не помешал ей поступать со мной точно так же. Я всегда думала, почему дед и бабушка никогда не останавливали дочь, когда она меня била. Наверное, поэтому. Они сами научили ее, как быть матерью.
Я спустилась в подвал. Дед Джорджи сидел в кресле, положив ноги в тяжелых рабочих ботинках на металлический стол. Дед так никогда и не закончил свой подвальный «кабинет». Перегородок там не было, только балки. Мне нравилось играть между ними. Заслышав мои шаги, дед быстро сделал последний глоток и швырнул бутылочку в мусорный бак, стоявший в углу. Раздался звон, но бутылочка отскочила от бака и покатилась по полу.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
