Я продолжала укачивать мальчика. Он уже затих и теперь только удивлённо разглядывал меня. Конечно, такую болтливую чудачку ещё поди отыщи! Но иногда вот таких вот капризуль можно только уболтать.
— Значит, зубы… Наверное, ты ещё и плохо ел, — я обернулась к мужчине и выразительно вытаращилась на него. Но намёком этот фей не понимал, он таращился в ответ и выглядел так, словно его пыльным мешком из-за угла стукнули. Да не раз. — Что ты любишь? Фруктовое пюре? Кашу? Мясо? Печенье? Молоко? Или вас нектаром и пыльцой из гигантских роз кормят? — не меняя интонации, обратилась к новоиспечённому боссу. — Раз, два, три, морская фигура отомри! Эй, как вас там, фэр или сэр, мистер? Было бы очень благородно с вашей стороны помочь мне. Например, подсказать, чем накормить вашего племянника.
Продолжая стоять на пороге, мужчина удивился лишь сильнее и сделал странный пасс с рукой. Глубокая плошка сама взмыла в воздух, затем появилась странная воронка, из которой, как из рога изобилия, полилась каша. Ложка плюхнулась в последний момент. Плошка приблизилась ко мне подобно летучему фрегату. Я ловко перехватила ложку и, прежде чем кормить мальчика, попробовала кашу сама.
— Нормально… — буркнула под нос. — Итак, Остин, давай я тебя посажу и…
Это стало фатальной ошибкой. С меня чуть скальп не сняло звуковой волной. Пришлось тут же прижать мальчика к себе и с утроенной силой начать его укачивать.
— Ага, значит, с рук ты уходить не хочешь… — влажный взгляд Остина послужил подтверждением. Поморщившись, перехватила ребёнка удобнее. — Послушай, гномыч, ты тяжёлый, а я не рестлер и даже не бодибилдер. И скоро мои руки станут как у орангутанга, то есть отвиснут до пола, если я тебя куда-нибудь не посажу. Поэтому…
Вторая попытка тоже не увенчалась успехом.
Что-то с силой подбило мои ноги. По коленям будто исподтишка стукнули. Я с воскликом упала на что-то удобное и мягкое: кресло-качалка, и снова спасибо мужчине-фею. Плошка, всё ещё подчиняясь его воле, подплыла ко мне. Я усадила мальчика к себе на колено, приобняла и сунула первую ложку каши в рот. Остин, недоумённо замерев, похлопал глазами и как-то подозрительно посмотрел на меня.
— Поверь мне, лучше тебе эту кашу съесть! — я негромко пропела, улыбаясь так, что любой маньяк нервно пританцовывал в стороне. — Она вкусная, а у тебя в животе урчит. Поешь, и я тебе опять десну помассирую. А потом… — зачерпнула очередную ложку каши, — потом я попытаюсь объяснить твоему дяде, что такое прорезыватель. Думаю, эта игрушка тебе поможет. И ты сможешь поспать… — Остин немного нахмурился и перевёл взгляд на дядю, а тот даже побледнел. Мда, теперь понятно, кто в доме хозяин. — Я не знаю, есть ли тут алхимия, зельеварение или нечто подобное, но… Если хорошо охладить твои дёсенки, то больше стеклить окна в доме не нужно будет. Ну, как тебе каша? Вкусно? Да? Я вот тоже есть хочу, но ты меня лишил какой-то вкусной закуски, но не беспокойся, на твою кашу претендовать не буду.
Пока малыш неуверенно жевал кашу и смотрел то на меня, то на своего дядю, я разглядывала Остина. Забавный костюмчик был весь перепачкан едой. Можно было составить меню по этим пятнам. Кашу я тоже здесь нашла, но, видимо, причина недовольства была именно в зубах. Плошка уже опустела. Я стала оглядываться в поисках чего-то, чем можно было утереть малыша. Салфетка появилась из ниоткуда — как удобно!
