Даже отсюда я вижу то, каким грустным взглядом она меня провожает. Прости, малышка, тысячу раз прости, что все так вышло, но твой папаша вывел меня из себя. В конце концов, может быть, после сегодняшнего случая он начнет уделять тебе чуть больше внимания, чем обычно, и перестанет вытирать о других людей ноги. Потому что я себя именно так и чувствую: мое добро еще и против меня чуть не обернулось.
С тяжелым сердцем отворачиваюсь в сторону, чувствуя себя последней мерзавкой. В голове все еще звучат слова Дена, но я старательно их гоню прочь. Астахов эту кашу заварил, пусть сам и расхлебывает. Я пас, мне хватило суток, чтобы подвергнуться изощрённому харассменту. Уверена, после такого моя психика тоже немного пострадала, я уже не говорю о том, что с баланса моей нервной системы списали разом около полмиллиона нервных клеток. Спасибо, хоть в минус не ушла.
За этими мыслями сама не замечаю, как быстро доезжаю до города. Сразу же пересаживаюсь на метро и еду домой. Надо бы по пути заглянуть в ближайший супермаркет и накупить продуктов, а то с постоянными задержками на работе в холодильнике шаром покати.
Кстати, о работе и деньгах… Решаю сегодня же заняться поиском свободных вакансий, мне же еще за аренду квартиры чем-то платить нужно. Надеюсь, Андрей Викторович не зарубит мне оплату тех двух недель, которые я честно отпахала в его фирме, потому что в противном случае я останусь без средств существования.
От этих мыслей становится совсем не весело. Задумчиво тру запястье, которое, будто, все еще держат сильные пальцы Астахова. Я жуткий кинестетик, и у меня очень сильно развито ассоциативное восприятие, поэтому теперь всегда буду вспоминать этот момент с касанием. Не самый приятный, если честно, скорее пугающий своей неожиданностью.
— Девушка, и как я должна пройти?! — выводит меня из размышлений недовольный голос какой-то тетки с кислой миной, которой я заблокировала проход, и я поспешно убираю ноги.
В другое время, объяснила бы этой грубиянке, как именно ей стоит пройти и куда, ведь с недавних пор у меня сильнейшая аллергия на грубиянов, но лишь мысленно отмахиваюсь, не желая вступать в словесную перепалку. Нервные клетки не восстанавливаются, а внутренняя чуйка ненавязчиво подсказывает, что они мне еще не раз пригодятся в будущем.
***
Андрей
— Ну что? — спрашиваю у Дена, едва тот входит в дом. Нина идет рядом с ним, понуро опустив голову. Мог бы и не спрашивать, и так понятно, что девка дала деру при первой же возможности. Не то, чтобы я рассчитывал на другой исход, но все-таки…
Ден только разводит руками и треплет Нину по голове, пытаясь приободрить, но она лишь слабо улыбается в ответ и плетется на кухню. Чувствую укол вины за ее состояние, но окликнуть не решаюсь. Хорошо, хоть Роза Эдуардовна сегодня здесь, надо бы попросить ее остаться подольше, приглядеть за девочкой.
Розу Эдуардовну, нашу помощницу по дому, я знаю столько, сколько себя помню. Она уже давно стала неотъемлемой частью моей семьи, помогала растить Нину, и дальше бы это делала с превеликим удовольствием, как сама призналась, но в этом году ее начало подводить здоровье.
В последнее время она часто берет отгулы и посещает нашу семейную клинику, где ей ставят капельницы и проводят всевозможные обследования. Поначалу она отнекивалась, но я настоял на том, чтобы лично возместить все расходы по ее лечению и нанять малышке няню, чтобы сгрузить немного обязанности пожилой помощницы.
