— Ты как? — обращается уже ко мне Астахов, подходя ближе и присаживаясь на корточки возле меня. — Все в порядке?
— Кажется, нормально, — смотрю на него во все глаза, пока он внимательно разглядывает меня, вероятно, проверяя, нет ли каких-либо серьезных повреждений. Вижу, как его взгляд задерживается на моих голых ногах, и я тут же охаю и одергиваю вниз подол задравшегося платья. Спасибо, хоть верх на месте!
Но и без этого… Стыдоба-то какая! Хоть я ни в чем и не виновата, почему-то чувствую себя так, будто меня застали на месте преступления. Почему мне вдруг стало важно, что обо мне подумает этот мужчина напротив?
— Пол холодный, идем, поднимайся, — Астахов протягивает широкую ладонь, и я принимаю ее на автомате. Прикосновение кожей к коже обжигает, отрезвляет.
— Спасибо, дальше сама, — отнимаю руку почти сразу и, подойдя к двери, пытаюсь вставить в замочную скважину ключ. У самой пальцы как у пьянчуги трясутся, наверное, от стресса. Не хочется думать, что от тактильного контакта с бывшим боссом.
— Дай-ка я попробую, — вздрагиваю, когда Астахов оказывается близко и забирает у меня связку с ключами. Аромат его свежего парфюма куда приятнее, чем запах перегара, но, почему-то, пьянит и дезориентирует он сильнее.
Только, оказавшись внутри своей съемной квартиры, прихожу в себя. Резко поворачиваюсь к Астахову, успевшему перешагнуть порог вслед за мной, и выпаливаю, нахмурившись:
— Постойте... А зачем вы приехали? Что-то с Ниной случилось?
***
Астахов выдерживает паузу, и только потом кивает в сторону гостиной:
— Поговорим?
— О чем? Я думала, мы с вами прекрасно все выяснили еще в прошлый раз.
Складываю руки на груди. Не знаю, откуда во мне столько желчи. Тут же торможу себя, все-таки, Астахов меня спас от приставучего соседа, можно и немного благодарности проявить. Пока я думаю, как лучше это сделать, меня опережают.
— Не все выяснили. Очевидно, поэтому я здесь.
— С Ниной все в порядке? — повторяю свой вопрос, не желая играть по правилам Астахова. Кажется, мои благодарности этому снобу вовсе не нужны, стоит на своем, точно это я вломилась к нему в дом. Если уж по-чесноку, то я его не приглашала к себе. А спасибо могла и у двери сказать.
— И да, и нет, — расплывчатый ответ, от которого все внутри съеживается. — Мне нужно с тобой поговорить, Рита.
— Мы уже перешли на "ты"?
— Какие-то возражения?
— Нет, но...
— Вот и отлично. Идем, не будем стоять в дверях, да и ты вся дрожишь.
Дрожу, о чем это он? Ах, точно... Бросаю взгляд на свои руки — кожа покрывается мурашками, а пальцы чуть подрагивают. От Лехи Жука, что ли, пьяный тремор передался?
Как бы там ни было, киваю в ответ, мол, ваша взяла. Вряд ли Астахов покинет мой дом в случае отказа, судя по тому, как снимает свои идеально начищенные ботинки и проходит внутрь, настроен он решительно.
— Что с Ниной? — спрашиваю снова. Видеть Андрея Викторовича посреди моей маленькой гостиной крайне непривычно. Его как будто вырезали из какого-нибудь модного журнала и вставили прямиком сюда, в потрепанную экспресс-газету с объявлениями и вакансиями.
— Нина попала в больницу. — Из моего рта вырывается судорожный вздох, но Астахов тут же продолжает, опережая мои вопросы: — С ней уже все хорошо, она дома.
— Когда это случилось? Что произошло? Надеюсь, ничего серьезного?
— Вирусная инфекция. Заболела на следующий день после вашего ухода.
Чувствую, как начинают гореть щеки. Мне кажется, или его слова звучат так, словно я виновата в том, что Нина попала в больницу? По-крайней мере, во взгляде я читаю невысказанные претензии.
