– Карл, Клара, смотрите, кого я привел! – торжественно воскликнул Макс. – Вы рады?
Несколько секунд дети осознавали весь масштаб своей «радости», а потом Карл растянул губы в зловещей улыбке. Я почувствовала себя героиней фильма ужасов. Клара все еще надеялась, что это шутка, поэтому ничего не могла ответить.
– Не то слово, – выплюнул Карл и посмотрел на меня. – Дарья, я бы хотел с вами поговорить.
От его делового тона даже Макс растерялся. Он перевел удивленный взгляд с племянника на меня и обратно, после чего кивнул, словно разрешения спрашивали именно у него. Хотя, может, так и было, я ж не знаю. Но меня бесцеремонно схватили за руку и потянули в подсобку для стюардесс. Стюардесс, кстати, тут не было, мы были одни, зашторенные тяжелой портьерой.
Надеюсь, Макс нас не подслушивает.
Эти же мысли возникли и в голове Карла – он выглянул из-за портьеры и, удостоверившись в конфиденциальности нашей беседы, обернулся ко мне:
– Мы же договаривались!
– Придется внести некоторые коррективы, – лаконично ответила я, смекнув, что единственно верная тактика поведения с этими детьми – деловая.
– Какие? – уперев ручки в бока, спросил Карл.
– Например, поправку в первый пункт. Помнится, там не обозначалась дата, а теперь мы внесем туда точное число, скажем, июль следующего года.
– С какой это стати? Мы договаривались на один день! Мы свою часть договора выполнили!
– Видишь ли, у вас не было непреодолимых обстоятельств, – протянула я, не в силах поверить, что веду диалог с ребенком.
Казалось, что разговариваю с работодателем. Упертым и умным.
– Не было, – согласился мальчик и догадался: – Тебя принудили?
Пришлось солгать:
– Да, – с тяжелым выдохом подтвердила я. – Твой дядя – влиятельный человек. Мне пришлось заключить с ним договор. Признаюсь, условия для меня выгодные…
– Другие он не предложит, – подтвердил мальчик.
– Да, ты прав, – кивнула я. – Так что мне теперь придется целый год быть вашей няней. Мы втроем оказались в весьма стесненных обстоятельствах.
Главное давить на то, что меня все это тоже не радует. Быть может, проникнется сочувствием. Господи, до чего я докатилась! Выманиваю сочувствие у ребенка!
– Ладно, – неожиданно согласился Карл, сложив руки за спиной и смешно нахмурив бровки. – Сделаем так: оставляем тот же договор, но делаем для него дополнительные условия.
– Ставим дату? – уточнила я, и мальчик мотнул головой.
– Нет, дату мы не ставим, тогда у нас не будет возможности тебя выгнать. Обговорим детали по прилете.
– Договорились, – пожав руку Карла, ответила я, и мы прошли в салон.
Макс прищурился, когда я вошла, но ничего не сказал. Я приняла как можно более беззаботный вид.
Мало ли какие у нас с его детьми секреты?..
– Все в порядке? – с едкой улыбкой поинтересовался Макс, удобно разместившись в кресло рядом со мной.
– Да, разумеется! Что может быть не так?
– Это вы мне скажите, – протянул мой уже босс, и я пожала плечами и мило улыбнулась.
– Дарья, надеюсь, вы осознаете всю ответственность, – сказал мужчина и, не дав мне возможности ответить, отвернулся к иллюминатору и надел наушники.
Предстоял двенадцатичасовой перелет. Так далеко я никогда не летала, поэтому немного нервничала. Дети смотрели мультфильмы, а ближе к вечеру заснули в креслах. Сегодня они устали и вели себя неожиданно спокойно, а вот я не могла сомкнуть глаз. С наступлением ночи мне стало еще беспокойнее. Правильно ли я сделала, подписавшись на подобную работу? Не совершила ли я ошибку?
