Нашему другу пришлось изрядно попотеть, прежде чем он придумал, как летать с такой ношей.
Вернувшись в горную пещеру и почувствовав на себе восхищенные и немного завистливые взгляды товарищей, Майский Ветер страшно возгордился. И с той поры они стали неразлучны.
Спустя время ветер стал слышать порицания в свой адрес.
Дело в том, что сумка «тяжелым камнем» висела на шее. У него появилась одышка и за спиной звучали пересуды о том, что он уже не легкокрылый Майский Ветер, а последнее дыхание осени.
Тогда пред ним встала трудная задача: сделать выбор между свободным полетом и непосильной, но прекрасной ношей…
С грустной печалью в ветреных глазах вернув прелестную подругу на прежнее место, он взмыл, обретя прежнюю легкость.
И когда ветер вспоминает об этом, то в Мае наступают «черемуховые холода» как снегом засыпая все белыми лепестками цветков…
– Красивая сказка. – сказал Алекс. – Но что это? Я – «тяжелая ноша»?
– Для кого тяжелая, – с улыбкой ответила мать, – а для кого и любимая! Есть такая поговорка, что «своя ноша не тянет»…
– А все-таки жалко, что Ветру пришлось оставить сумочку.
– Конечно, – согласилась мать, – но так бывает…
В это время все приготовления на арене закончились, и в воздухе повисло напряженное ожидание.
Послышалась какофония звуков, музыканты в оркестре настраивали свои инструменты. Потом все стихло, и грянула музыка. Одетые в яркие, блестящие костюмы циркачи выходили походкой победителей. Их тяжелый труд остался там за кулисами, а публике они должны дарить радость.
Что это было за представление!
Маленькие собачки решали примеры, коты ходили по канату, воздушные гимнасты выполняли такие пируэты под куполом цирка, что от них начинала кружиться голова. Клоуны ездили на одноколесных велосипедах и смешили публику. Было очень интересно, но все ждали «коронного» номера программы: выступления Луизы с хищниками.
Первое отделение закончилось, и объявили антракт.
– Когда же начнется вторая часть? – ерзая на кресле, спросил Алекс.
– Потерпи, дружок, – ответила мать.
– Мама, а что в цирке делает наш городовой?
– Он на работе, сынок, – продолжая раскланиваться, произнесла мать, – ему положено следить за порядком и поэтому каждое представление обязан быть здесь.
– Вот это да! – вскрикнул мальчик. – Как ему повезло! Он каждый день будет смотреть представление.
– Ты думаешь это ему интересно?
– Мне было бы очень!
За время антракта арену превратили в большую клетку. Наконец зазвучала музыка, объявляя о начале представления.
«Начинается самое опасное, – думал стоящий неподалеку от Алекса с мамой городовой, – надо быть начеку. Если что случится, то надо стрелять один раз вверх чтобы не допустить паники, а уж потом в этих кошек. Таковы инструкции вышестоящего начальства которому видней куда и как стрелять… Может все обойдется и я смогу после представления спокойно отужинать?…»
В тишине раздалась барабанная дробь и на арену начали выпускать хищников, садившихся на приготовленные тумбы.
Снова все стихло, и вновь раздалась барабанная дробь.
В клетку зашла Луиза, одетая в черное обшитое блестками платье до пола. Вошла так, словно исполнит для зрителей танец и что это будет – неизвестно. То ли как розовое вино, фламенко, то ли глубокое, выдержанное с переливающимся послевкусием танго. Танец с хищником – смертельно красиво. Подобно опытному ныряльщику за жемчугом, когда тот многое знает и умеет, но в любой миг может не хватить сил, дыхания или просто остановиться сердце, Луиза, зная о силе своего дара, каждый раз с трепетом в груди заходила в клетку. Старые циркачи говорили что, если трепет исчезнет и артист станет спокойным и самоуверенным, то может все плохо закончиться.
