В некотором раздумье он ехал в гости к своей двоюродной племяннице Марьяне. Решил немного отдохнуть, развеяться.
Почесав подбородок, Аркадий Дмитриевич погрузился в очередные личные воспоминания своей не очень понятной жизни.
Внезапно из воспоминаний его вырвал голос попутчицы, соседки по купе. Она чуть раньше уже сообщила ему, что её фамилия – Лемакина. А по имени-отчеству Ирина Трофимовна. Она преподаватель рисования одной из средних школ Приморья. Аркадий Дмитриевич внимательно посмотрел на молодую женщину. Симпатичная, крашеная блондинка лет тридцати или даже младше, в цветистом халатике. Поинтересовался он:
– Что вы сейчас сказали? Не понял.
– Я говорю, что вы так замерли над кроссвордом, – пояснила она, – и мне показалось, что… Мне, простите, почудилось, что вас уже нет, а за столиком сидит только окаменевшее тело.
– Нелепое сравнение, честно признаться.
– Это, всего лишь, образное сравнение. Я не собиралась вас обидеть.
– Я не в обиде.
– Может быть, кроссворд попался вам под руки очень сложный? Вот вы и впали в анабиоз.
– Нет! Что вы! Настолько простой кроссворд, дорогая моя соседка по купе, – Палахов широко улыбнулся, – что я абсолютно уверен – с ним справится даже школьник младших классов и даже более юные граждане.
– Мне уже не так скучно. Есть, с кем пообщаться.
– Мы всегда имеем возможность, Ирина Трофимовна, поговорить на любую тему. Например, о том, какая умная и любознательная в нашей стране молодёжь.
– Да бросьте, Аркадий Дмитриевич,– возразила Лемакина.– Сейчас, в основном, молодёжь совершенно ни чем не интересуется: книг почти не читает, классическую музыку, как и живопись, не признаёт, не понимает… Поэтому для них, юных, да ранних, любой кроссворд – загадка. Кроме компьютерных игр, мощной музыки, пивасика и секса ничего не признают.
– Что вы такое говорите, Ирина Трофимовна! Какая там живопись или классическая музыка? Это для них уже высшая материя.
– Вы сами себе противоречите, Аркадий Дмитриевич. Ведь минуту назад вы утверждали, что наши парни и девушки умные и любознательные.
– Всякие есть. Я, например, встречал юных огольцов, которые не сомневаются в том, что Наполеон Бонапарт двоюродный брат Александра Невского.
– Но это уже чересчур. Мне, педагогу, неприятно это слышать. Неужели, правда?
– Ещё какая! Некоторые даже считают их шведскими хоккеистами, но малоизвестными.
– Надеюсь, что вы утрируете. Но жаль, если дела обстоят примерно так, а не иначе. Я ведь педагог. Но очень многое моё сознание отказывается воспринимать.
– Понятно. Давайте лучше поговорим об эротике.
– Дорогой мой, Аркадий Дмитриевич, вы пытаетесь от вопросов воспитания подрастающего поколения перейти к нашему с вами тесному знакомству. Мне так показалось.
– Я тебя не совсем понимаю, Ирина. Считаю, что эротике и сексу следует уделять пристальное внимание. Ведь вы же знаете, что в ряде стран существует замечательный Праздник Фаллоса. Кстати, если есть желание, то мы можем устроить такой праздник с вами вдвоём. И ни одна чёрная сила нам не помешает!
– А где мы возьмём этот самый… фаллос?
– Не понимаю, Ирочка. У меня при себе, например, имеется такая штучка. Но я с нежностью и любовью с раннего детства «кузнечиком». Причём, не простым, а ныряющим, как раз, туда, куда ему положено. Пока особых претензий со стороны представительниц женского пола не наблюдалось.
– Не обижайтесь. Но мне почему-то кажется, что вы преувеличиваете свои возможности. Многие мужчины часто обожают прихвастнуть. Да и, вообще, тема нашего разговора не очень-то интересна.
