Нью-Йорк. Рецепты выживания - страница 5

Двоюродный брат учится в Бостоне. Как-то он взял меня с собой, когда после очередных каникул уезжал туда. Бостон – город студентов со всего мира. Сэкономив на китайском автобусе, мы приехали в кампус. Довольно просторные комнаты, где живут студенты по три-четыре человека. Везде чистенько. За окном приятные пейзажи благоустроенных территорий. Идем в столовую.

– Сколько, – спрашиваю братика, – примерно будет стоить мне обед?

Он улыбается.

– Недорого. Главный принцип – один раз зашел и ешь столько, сколько влезет.

В памяти моей возникла зачуханная столовая вуза, где я учился в девяностых. Пища, которая многим портила желудки и вызывала отрыжку во время еды. Дикие очереди по шестьдесят человек. Качающиеся столы, которые надо было удерживать одной рукой, иначе суп выльется из тарелки, в которой что-то плавает вместо мяса.

В бостонской столовой все было красиво. Раздача была спроектирована в виде изогнутой ленты. Аккуратные продавцы-повара. Все улыбаются. Многое из представленного на раздаче мне незнакомо. Но, поддаваясь запахам, желудок быстро отобрал нужное от ненужного. Брат с удивлением смотрел на то, как я быстро ем. Родившись в Ташкенте, он не знал, что такое советская столовка. Он был воспитан вкусным пловом и дынями.

Я взял добавку и так же быстро умял ее.

Быстрее отсюда, иначе мне станет невыносимо плохо от этого изобилия пищи, нежных интерьеров и приветливых людей. Это, конечно, шутка, просто мне было обидно за наши столовки, и я реально позавидовал студентам Бостона.

Продолжая с интересом изучать общественную жизнь Манхэттена, однажды на Юнион-сквер я увидел толпу студентов, исчезающих в магазине с вывеской Barnes & Noble. С интересом зашел вслед за ними. Огромный зал, высокие потолки и везде гламурные книги на самые разные темы, музыкальный отдел, отдел канцелярский. Эскалатор унес меня на второй этаж. Вот здесь я и нашел студенческую толпу. Человек двести занимались изучением книг, которые тут были собраны. В основном научная и обучающая литература. Везде ковровые покрытия, на которых можно сидеть, лежать, и многие студенты валялись на полу, листая книги. Маленькое кафе, где, жуя бутеры, студенты также не теряли время и читали книги. Поднявшись на третий этаж, я попал на презентацию. Симпатичная девушка (писатель) с русыми волосами, в белой футболке с надписью «Я люблю Нью-Йорк» сидела за столом и отвечала на вопросы людей. Временами все присутствующие смеялись, временами принимали критические позы, вставали и уходили, иногда вопрос звучал как похвала автору, иногда как критика. Послушав их минут двадцать ради шлифовки своего английского языка, я двинулся к книгам.

Здесь, на этаже, в основном была собрана историческая, художественная, публицистическая и духовная литература. Вижу книги о Второй мировой войне. Листаю, с интересом рассматривая фотографии, подсознательно жду появления страниц о Советской армии. Книга толстая, тяжелая, как коробка с консервами по ленд-лизу. В ней не нашлось места для героизма наших дедов и бабушек. Зато роль союзников освещалась от первой страницы до последней. Создавалось впечатление, что американцы победили Гитлера в одиночку и им чуть-чуть помогли англичане с французами.

Кстати, в последующем вот из этих моментов и складывалось мое отношение к американцам в целом и, соответственно, к жизни по «здешним правилам». Менталитет мой сопротивлялся, и я ничего не мог с собой поделать. Практически очень часто возникало по жизни это двоякое чувство: с одной стороны, комфорт во всем, с другой – абсолютное неприятие всего русскоговорящего. И те русскоязычные, которых это тяготило, шли на сделку в будущем со своей совестью. Чтобы спрятаться в толпе американцев, они пользовались законным подлогом, навсегда забывая о своей родословной.