– Вы должны сцепиться, – сказал он, и когда кадык пошёл вниз, сглотнул, и негромко добавил: – вместе взяться за руки и побеждать!
Он выпил свой «Гиннес», расплатился в баре и направился к выходу. В дверях остановился и, не страшась превратиться в «соляной столб», обернулся.
Друзья вскочили с мест и подхватили бокалы.
– Обонато! – заорали они так, что кто-то чуть не захлебнулся «Гиннесом», а многие пролили на штаны «Джемисон».
Из ресторана вышли навеселе, шутили, перебранивались, но уже не так задорно. Атмосфера пивной улетучилась, улица остудила вечерним сумраком.
Ловили такси, но проходящие были заняты, а частники троих мужиков сажать опасались.
«Сергей предложил открыть таксопарк»
– В конце концов, можно заняться извозом и неплохо зарабатывать, – провозгласил он.
Андрей и Борис предложение подняли на свист.
Клапаны не выдерживали, краны рвало, пар высвистывал, но легче не становилось.
– Среди свободных профессий, – сказал Борис, – я бы выделил две: проституцию и попрошайничество.
Первую, наидревнейшую, Борис предложил, как резервную, на крайний случай. У друзей это вызвало бурю эмоций.
– А попрошайничать – готов хоть сейчас, – продолжил Борис.
И в доказательство, стащил с себя рубаху, обвязал вокруг шеи, и стал с протянутой рукой.
Какая-то женщина подала ему десять рублей. Это всех развеселило. Стали ободрять смущенного Бориса, мол, без работы, не останешься, но он вдруг погрустнел, и за ним все притихли.
В такси садились, чуть не плача, унося с собой безутешную тоску и печаль.
В Цхинвале, на улице Сталина 30, Алан Атаев вышел из подвала. Он пробирался ощупью, высматривая в темноте живых, кому нужна была помощь, но попадались мертвые, и Алан, перешагивая через убитых соседей, пробирался по знакомой улице. Глаза привыкли к темноте, и он разглядел впереди танк, похожий на громадного динозавра. Из люка на него смотрел танкист, лицо у танкиста было мертвенно бледное от тусклого света внутренностей танка, и Алану показалось, он улыбнулся, и кажется, что-то сказал и рассмеялся.
Ополчения в Осетии начали формироваться ещё до объявления войны с 7-го на 8-е. Было тревожно. Постреливали всю первую неделю августа. Мужчины потянулись к штабам резервистом, командиры записывали добровольцев, но оружие не выдавали. Власти до последнего не хотели верить в агрессию. Президент республики Эдуард Какойты выступил перед добровольцами и сказал, что «скорее всего нападения не будет». Хотя осетинская разведка доложила о колоне танков и двух десятков установок залпового огня в близи Цхинвала. Склад с оружием находился на северной окраине города. Отряд, из четырнадцати человек, прибыл в расположение склада. Такие малочисленные отряды формировались из друзей и соседей, выросших в одном дворе. На складе никого. Когда двери склада взломали, появился «кладовщик», и сам всё что надо выдал. Люди взялись за оружие. Никто не планировал удерживать Цхинвал. Такой задачи не стояло. Но люди взялись за руки и не сдали город.
Ещё до полуночи грузинская тяжелая артиллерия обстреляла правительственные здания. Город подвергся обстрелу из установок «Град», гаубиц и крупнокалиберных минометов. Грузины захватили стратегическую высоту и контролировали Зарскую дорогу, которая связывала Цхинвал с Россией, и вели с высоты обстрел всего, что появлялось на дороге. Беженцы, кто пытался выбраться из города, солдаты, техника, гражданский транспорт – всё уничтожалось огнём.
