В перерывах, между душегубствами, я продолжал улучшать боевые навыки, на службе хулиганить стал реже, учавствовал в двух военных компаниях, дослужился до сотника корпуса Саккалибов, и также стал посещать медресе—с лова Истаса бен Намина о моем невежестве задели за живое… Изучал арифметику, геометрию, философию, коран и астрономию.....зачем(?)..а чтобы вечно не ходить под теми, кто умнее меня…
Кафиров обучали во дворике при медресе, внутрь не пущали…
В редкие минуты отдыха, я тренькал на гуслях, которые нашел, почему-то в оружейной комнате.....а ранним утром, до побудки, приходил частенько на берег Гвадалквивира, доставал из-за пазухи самодельную жалейку, и дудел старый мотив, напоминавший мне о родине:
«Эх, дубинушка ухнем....
Э-эх, зеленая сама пойдет.......»
Глава 8. ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ НАРГИЗ
У нее не было имени, но для удобства, условно, назовем ее Наргиз. Тихим утром она выпорхнула из поместья Абдаллаха Саида ибн Юсуфа, и уселась на арбу, рядом с возницей.
Возница—косой бербер, замахнулся разок на Наргиз кнутом, но та решительно отказалась покидать арбу. Так они и ехали вместе до Медины Асахары—дворца халифа Хишама Второго. Позади арбы, восемь черных рабов несли паланкин с навесом из темно-зеленого бархата, расшитого серебрянными арабесками, в паланкине сидела Калила(Ксения).
Министр Абдаллах ибн Юсуф ехал рядом на вороном арабском скакуне, и сопровождал свою любимую наложницу во дворец, «чтобы погутарила с женами халифа, и малость развеялась». Арба, что двигалась впереди процессии, была наполнена шелками из Китая, и Севильи. Министр планировал доказать халифу, что севильские шелка ничуть не хуже китайских, и намеревался отговорить Хишама Второго от дорогих закупок из далеких земель, и вложить средства в производство шелка в халифате…
Наргиз на все это было наплевать…она глазела по сторонам, радуясь погожему деньку… слева от дороги медленно струился Гвадалквивир, а справа темнел дубравами хребет Сьерра Морена.
В горах бурлила своя жизнь: Охрипшие от ночного вытья на полную луну волки, залечивали натруженные голосовые связки кровью свежезадранной овцы, молодой пастух затаился неподалеку от них в кустах, и натянув тетиву лука прошептал: «жене на воротник»,.... позади пастуха притаилась лисица, в томительном ожидании—когда ж наконец пастух разгонит волчью стаю, и придет ее черед полакомиться овечьим мясом…позади лисы на ветке дуба примостилась ворона, только что своровавшая кусок сыра из торбы пастуха..................................время завтрака.
На реке, мальчишки шебуршились по зарослям тростника и сгоняли с гнезд куропаток, головы жирных черепах торчали из воды там и сям, осуждающе глядя на детские забавы…
Восходное солнце растопило шмат серы в левом ухе у косого возницы, заставляя его то и дело ковыряться в нем.....Наргиз съежилась в тени бербера, и задремала....
Не прошло и двух часов, как процессия прибыла во дворец.
Неслучайно дворец звали городом (медина), ....расположенный у подножия Сьерры Морены, он раскинулся на территории, которую мог бы занимать десятитысячный город. Четыре тысячи колонн выточенных из красного и зеленого мрамора, подпирали в нем полосатые подковообразные арки.
Процессия въехала во внутренный дворик дворца....понабежали слуги, разобрали поклажу из арбы, Абдаллах ибн Юсуф спешился, подошел к паланкину, и галантно помог Калиле спуститься по спинам рабов вниз… Министр мечтал показать своей наложнице самое прекрасное место на свете, он нежно взял ее за руку и увлек за собою в сторону арки, позади которой высился огромный купол, созданный из цветных стеклышек-комарийас…Наргиз поспешила вслед за ними....
