О чем молчат француженки - страница 6

Любители французской эротики, возможно, узнают это название новеллы Анаис Нин[18]. Одна из величайших писательниц XX века Маргерит Дюра́[19] писала:

Дорогие читательницы, давайте скажем прямо – во Франции мужчины и женщины действительно любят друг друга. Очень сильно. Между ними нет войны полов, как в Америке. Мужчины и женщины на самом деле хотят быть вместе. Они наслаждаются компанией друг друга. Они вступают в споры и словесные поединки. Обсуждают. Флиртуют. Они желают встречаться при самых разных социальных обстоятельствах. Те из вас, кто хоть раз присутствовали на французском званом обеде или ужине, возможно, были поражены рассадкой гостей в порядке: мальчик – девочка – мальчик – девочка. И это вовсе не блажь хозяйки вечера и не требование французского обеденного протокола (хотя французы знают толк в протоколе).

Позвольте рассказать вам о первом французском ужине, в котором мне довелось участвовать. Гостей рассаживала хозяйка вечера – киномонтажер Клодин из Бретани. Она стояла около стола, характерно, по-французски, надув губы. Ужин происходил за большим и длинным деревянным столом. Клодин критически осматривала гостей и решала, кто с кем будет сидеть. «Ты сядешь здесь… а ты – с Жан-Клодом… mais non![20] …Полетт, подожди, ты сядешь с Домиником… ты идешь сюда, а ты…»

Главное, чтобы женщины не сбились в кучу, словно куры. Мужчины тоже не должны уединяться и создавать свои чисто мужские компании. Супругов безжалостно разъединяют и рассаживают по разные стороны стола. Смысл рассадки заключается в том, чтобы создать самое сочное и сбалансированное сочетание полов[21] и разнообразие. Французы убеждены, что разговор (и, конечно, вся жизнь) станет гораздо интереснее, если представителей полов перемешать друг с другом, что приведет к стимуляции интеллектуальной активности, невинному флирту tê te-à-tê te[22] и другим формам спонтанного человеческого общения.

Тогда действия Клодин по рассадке гостей казались мне слегка надуманными, старомодными и излишними (но в ту пору я еще немногое знала о французских обычаях). Я сидела и думала: «Интересно, что она еще придумает? Раздаст всем бейджики с именами? Зачем такой сложный ритуал? И вообще, почему я обязана сидеть рядом с мужчиной, который крутит свои сигареты размером с хлебную палочку руками и похож на Сартра, только волосы у него лучше?»

После того как все выпили по первой и вино было снова разлито по бокалам, в мою сторону кинули несколько пробных вопросов. (Все это происходило сразу после скандала Клинтона и Моники Левински. Да, это было давно!) Меня спросили, почему американцев так волнует этот банальный вопрос. Почему такая бытовая мелочь может занимать внимание великой нации? У американцев с головами, вообще, все в порядке? Я не стала углубляться в тему пуританства и его ценностей и коротко ответила: «Je ne sais pas»[23]. В тот вечер я узнала много нового и полезного. Например, что первым литературным описанием минета западная цивилизация обязана Рабле, щипчики, похожие на те, которыми вырывают волосы из ноздрей, за столом могут использоваться для того, чтобы выковыривать улиток из ракушки, а самих улиток гораздо приятнее называть благозвучным французским словом escargot. Похожий на Сартра сосед оказался очаровательным кларнетистом и помогал мне отрезать кусочки от огромной головы