Мечтательная улыбка сияла на лице юноши, когда он свернул в переулок, вид у него был бодрый, хотя он этой ночью почти не спал – только пару часов на рассвете. Все книгу читал, ту, что была у него под мышкой, так хотелось всю прочесть, но не успел, а сегодня надо профессору отдать, ведь завтра он покинет Петербург, и виной тому телеграмма, что лежала у него в правом кармане брюк.
Внезапно среди почти пустынной тихой улочки раздался благовест, такой громкий, что студент от неожиданности вздрогнул, и фуражка чуть не слетела с его головы, когда он, вскинув брови, а за ними и голову, взглянул на колокольню.
«А, ну да, сегодня же праздник, все в церкви. И Матрена Ивановна чай утром не приготовила, убежала спешно, только и сунула два яблока», – подумал юноша.
– Ах, окаянная, – уже вслух выругался он, когда кто-то схватил его за полу сюртука.
– Барин, барин, сымай пальто, – кричала скрюченная старушка, семеня за ним и хватая за одежду.
– Ошалела, что ли, – отмахивался он. – Какой я тебе барин? И вовсе это не пальто. Белены объелась? А ежели бы и пальто было, так чего мне его снимать.
– Барин, барин, сымай пальто, – все не унималась чумазая оборванка.
Студент взглянул на нее внимательнее и уже профессиональным взглядом отметил, что никакая она не старуха, лет ей от силы тридцать, что следует из состояния ее волос и кожи, а старухой кажется из-за уродства, вызванного рахитичным сколиозом, да грязного, рваного одеяния. Что до психического расстройства, то диагноз поставить было сложно так на ходу, поговорить надо. Но, конечно, не хотелось, да и не собирался он, только она все бежала за ним, как собачонка, и твердила одно и то же про барина и пальто. И стало жалко ее студенту, но все, что у него было, – это яблоко, он вынул его из кармана и подал нищенке.
– На, нету боле ничего.
– Ой, добрый барин, добрый! – завопила она и схватила яблоко так, будто он дал ей рубль золотой.
Отстала, наконец, странная попрошайка от студента, на минуту всего испортив ему настроение. Вот и академия, у входа на глаза ему попалось свежее объявление о наборе в борцовский клуб. Юноша остановился, мечтательно задумавшись, научиться искусству борьбы ему бы очень хотелось, непременно бы вступил, если бы не злополучная телеграмма. И все ведь так хорошо складывалось, окончив основное обучение на хирурга, он записался слушателем лекций по черепно-мозговой травме и год уже успешно учился, оставался еще один. Все нравилось ему: и город, и профессора, и квартира с заботливой хозяйкой. Студент запомнил адрес борцовского клуба на всякий случай.
Профессор сегодня был в ударе или юноша, зная, что эта лекция про огнестрельные раны головы – последняя для него в этом году, но три часа пролетели на одном дыхании.
Шумно переговариваясь, студенты складывали свои конспекты и спешили на выход, лишь один медлил. Наконец, решившись, он спустился по лестнице к кафедре и, протянув книгу преподавателю, заговорил.
– Вот, профессор, ваша книга.
– Так быстро прочли? – удивился тот и внимательно посмотрел на юношу, спустив на кончик носа очки.
Молодой человек восхищался своим учителем и благоговел перед ним. Все в нем было хорошо. Ему казалось, что вот так и должен выглядеть идеал настоящего мужчины и врача. Он был уже не молод, но крепок, часто твердил своим ученикам, что гиря – не только для балаганных развлечений, а и для укрепления мышц, а рука хирурга должна быть всегда тверда и точна, ошибка – смерти подобна. Тем более не стоит расхолаживать ее винопитием, курением и чревоугодием, как принято в обществе от скуки.
