Я постарался вспомнить своего отца, как бы он ответил на такой незатейливый вопрос. Перед глазами предстала картина детства: отец обхватил руками большое дерево и говорит: «Какое же оно круглое, а у нас ― все деревья квадратные!..»
– У кольца нет конца. Но путь моего отца всегда был с четырьмя углами, да и мой, похоже, весьма угловат.
– Забавно, забавно, юноша. А откуда родом твой уважаемый отец и как твоё отчество?
– Отец никогда не говорил мне, откуда он родом. Ему пришлось покинуть меня, когда мне было всего семь лет. Его имя я назвать не могу. В качестве отчества я взял имя любимого отцовского пса Рекса.
– Тогда я буду называть тебя Ибн-Кальб, что значит Сын Собаки, а меня можешь называть ― Шадмане ― это моё имя для домашних. Значит, отца твоего звали Ра. Любопытно, любопытно…
– Уважаемый Шадмане читает в моих мыслях.
– Немного, но не беспокойся, это знание останется со мной. Да, кстати, а что передал тебе твой уважаемый отец, какую мудрость?
– В основном он передавал мне учение «о четырёх истинах», которое исповедует их племя.
– Как-нибудь, если на то будет воля Аллаха, ты меня просветишь в учении об этих «четырёх истинах». А о пяти драгоценностях тебе отец ничего не рассказывал?
– Увы, нет.
– А не упоминал ли отец при тебе каких-либо имён?..
– Нет, никаких имён отец при мне не упоминал, кроме имени своей любимой жены Съегле.
– Интересное имя. А на каком языке разговаривают в землях твоего отца? Можешь ли сказать мне что-либо на этом языке?
Я попытался вспомнить что-либо цельное из того, что произносил отец… Утро, капли росы на ветвях, мы с отцом в весеннем лесу наблюдаем восход солнца. Вот над полем выплывает розовый край, и отец начинает петь свой гимн Солнцу. Я вспомнил даже мотив…
– Да-а??? Я знаю около сотни языков, но здесь не понял ни одного слова. И мелодия совсем чуждая. Что это было?
– Это был гимн Солнцу, который отец пел каждый раз на восходе.
– Твой отец огнепоклонник?
– Да, он признавал огонь священным и поклонялся Солнцу, которое называл Хан.
– Хоть одно знакомое слово. Что я тебе скажу. Возможно, племя твоего отца ― это та недостающая пятая ветвь, отколовшаяся ещё до рождения Пророка, а скорее ещё ранее ― до рождения великого Иссы. Но если тебе предназначено быть посланцем, то отец должен был передать тебе соответствующую Бараке.
– Отец ничего не успел сделать, он исчез так внезапно, но затем к нам приехала моя сестра и привезла с собой нечто, что её просили передать старейшины племени, может, это и есть та самая Бараке, о которой вы спрашиваете.
– Так передай её мне.
– Я могу её передать только сразу четверым, но мыслящим так же, как вы сами.
– Так-так… и также умеющими читать мысли?
– Да!
– Есть некоторые трудности. Читать мысли может только мой младший сын, тоже Саид, остальные неспособны, впрочем… а женщины тоже годятся?
– Да!
– Две моих любимых жены умеют это делать, хотя, конечно, и не так хорошо, как я сам.
Мы так и остались спать под южными звёздами на крыше дома Саида. На следующий день Саид позвал своего младшего сына, парнишку лет двенадцати, а также пришли две женщины в чёрных чадрах. Впрочем, мысли их были открыты и излучали лукавство и откровенное любопытство. Я научил их всех методике соединения четырёх, и к вечеру мы провели настоящий получасовой сеанс. Под конец сеанса я вдруг ощутил яростное сопротивление чьей-то злобной мысли и усилил напор, сконцентрировав всю силу четырёх на сопротивляющемся объекте. Тот трепыхнулся пару раз ― и затих.
