Как уже отмечалось, ухудшение жизни в Иудее началось еще в 3-м веке до н. э. из-за введенных Птолемеями высоких налогов, уже тогда казавшихся крестьянам нестерпимыми. Когда же Иудея во 2-м веке была оккупирована правителями Сирии из династии Селевкидов, население провинции было обложено еще более высокими податями. Особенно при Антиохе IV Эпифане (175—163 гг. до н.э.), который должен был платить Риму, покорившему его царство, огромную дань.
Эти налоги легли, как обычно, наибольшим бременем на бедных, составлявших к тому времени основную долю населения. Начавшийся еще ранее процесс обезземеливания, приобрел теперь массовый характер по известной цепочке. Чтобы вовремя уплатить выросшие налоги, берется ссуда под залог земли, инвентаря, дома; когда ее не возвращают, теряется заклад и, как правило, навсегда. То, что ранее было горем для одиночных хозяев, теперь превращается в социальную проблему.
Из истории известно, что быстрый и массовый рост числа безземельных крестьян обычно заканчивается социальным взрывом. То же случилось и в Иудее. Именно эти крестьяне, потерявшие землю еще при Селевкидах, составили главную ударную силу бунтов и восстаний против римских правителей, часто вспыхивавших в Иудее в 1-м в. до н.э., а также в 1—2-м вв. нашей эры21.
До эпохи Хасмонеев большая часть населения Иерусалима и близлежащих поселений была так или иначе вовлечена в занятия сельским хозяйством, но c растущей урбанизацией жизни ситуация круто переменилась.
Все большее число жителей, не только лишь столицы, но и других городов, становилось ремесленниками – кустарями, мастерами и подмастерьями, полностью оставляя занятия сельским хозяйством. Бен-Сира называет их людьми, которые полагаются лишь на умение своих рук. Если несколько столетий тому назад Нехемия в перечне ремесленников Иерусалима называл лишь золотых дел мастеров, то Бен-Сира во 2-м веке до н.э. добавляет к ним резчиков, кузнецов, гончаров и парфюмеров. Все большее число крестьян переходит к ремеслу, считая, что это не столь тяжкий способ заработать на жизнь, как земледельческий труд.
Когда Бен-Сира осуждает это явление, он не столько сожалеет о прошлом, выражая свои консервативные взгляды, сколько предвидит его социальные последствия. В городской общине бедность преодолевается труднее по сравнению с сельской. Когда наступают трудные времена, житель города не может больше поддержать семью продовольствием со своего участка и вынужден обратиться за помощью к соседям и общинной благотворительности.
Бен-Сире, вероятно, были известны многие случаи, когда бедняки были лишены этой поддержки, и он убеждает своих сограждан быть более щедрыми: «И к бедному простирай руку твою, дабы благословение твое было совершенно» (7:35). Он не раз напоминает своим слушателям о помощи бедным, например, такими словами: «Но к бедному ты будь снисходителен и милостынею ему не медли. Ради заповеди помоги бедному и в нужде его не отпускай его ни с чем» (29:11—12). И в то же время он осуждает богатых, «приносящих жертву из имения бедных», говоря: «Кто приносит жертву от неправедного стяжания, того приношение насмешливое, и дары беззаконных неблагоугодны» (34: 20, 18).
Репрессивные антиеврейские меры, включая запрещение Субботы, обрезания, изучения Торы, а также осквернение Храма, предпринятые Антиохом IV, и сверхвысокие налоги, введенные его оккупационной властью, способствовали начавшемуся вскоре социальному бунту, особенно среди низших слоев. Подобная обстановка в решающей степени способствовала успеху восстания во главе с Маккавеями (60-е гг. 1-го в. до н.э.).
