Чужой какой-то люд сидит и пьёт…
Бутылки?.. – Молча, дворник уберёт.
Он уберёт, он убирал, и убирает.
Он не один, их пять иль шесть – отряд,
Стерильно всё кругом и чистотой сверкает,
Всё правильно, как сахар-рафинад.
Я выхожу, и речью чужеродной
(В строительных делах довольно модной)
Меня встречает тот же самый двор.
Покрашены бордюры и забор,
И зеленью слепит газон холодный,
Но запах краски только слышу я,
Ну, где же, о мой двор, душа твоя?!
Ты стал такой открытый и свободный,
И по траве разрешено ходить,
И – никого… Судьбу не обхитрить.
Без смеха детского, старушек на скамейках
Потеряна навеки связь времён,
Не ходят здесь в плащах и телогрейках,
Не знают ни фамилий, ни имён
А коль припрёт, немножечко конфузясь,
Тихонько скажут: «Вон идёт Лэнд Крузер,
Тот – Мерседес, а вон его жена,
Ей только Мазда Шесть привезена…»
И не слыхать теперь из окон песен,
Ни «про степного сизого орла»,
Ни «про того, чьи письма берегла»,
Ведь этот раритет неинтересен:
Им, молодым, до песен дела нет,
Мозги их занимает интернет.
И тихо стало, во дворе почти ни звука,
Как будто траур по умчавшейся душе,
Фальшивый ля минор не режет уха,
И не гремит в тени магнитофон уже,
Коробка для спанья с большой парковкой
(Причудливо изогнутой подковкой)
По́тру вновь проводит нас на труд…
А дворники форпосты все займут,
И за владеньем приглядят исправно,
Но в полдень кто-то опытной рукой
Отмычкой, принесённою с собой,
Откроет без затей и очень плавно
Железную «проверенную» дверь
По прозвищу Орешек или Зверь.
И нам не уберечь свои «богатства»,
Как те счастливые и трудные года.
Уже давно нет в наших душах братства,
Дворы у нас украли навсегда…
14 августа 2009 г.
