Глаза у нее были мутные. Садовник уже ушел из спальни.
Без объяснения причин Димичел уволил садовника и горничную. Паскудность ситуации заключалась еще и в том, что садовник и горничная были рекомендованы тем самым светским львом, любителем дайвинга, и его почти юной женой-красавицей, с которой Дими начинал новое сексуальное приключение. Кто же мог подумать тогда, что оно так бесславно закончится. Африканцы проработали у «льва» и красавицы два года и, по всей вероятности, просто им наскучили.
Полногрудая Полин – ее звали Полин, с ударением на первом слоге, получая отступные в конверте (так было предусмотрено контрактом), испуганно вращала белками глаз. Она задала вопрос Димичелу, стараясь быть деликатной – у свингеров главный принцип – деликатность. «Сэр, – спросила она, – мы что-то делали не так? Я не понравилась вам? А вот мэм была очень довольна моим мужем. Он сам мне рассказывал. Может, вы хотите, чтобы мы поменялись местами?»
Значит, был возможен и такой вариант.
Димичел ничего не ответил своей черненькой – несмышленому дитяти природы, он так хотел про нее думать: несмышленое дитя природы. Фиолетовый фаллос и алчный рот. Его белокурой Лизи. Экая бестия, право слово. Самому садовнику он также не сказал и слова. Димичел запер жену на вилле и приставил к ней охранников. Лизи бунтовала и звонила в полицию нравов, заставляла нового садовника добывать ей кокос, а может, она пыталась проделывать с ним и другие полюбившиеся ей штучки… Дело закончилось демонстративным вскрыванием вен в бассейне. Лизи откачивали тайно – в морском госпитале. Но скандал подхватили вездесущие таблоиды. Президент корпорации пригласил Димичела к себе в кабинет и попросил оздоровить атмосферу в семье, поскольку описание их с Лизи похождений вместе с фотографиями африканца-садовника и его жены, опубликованные в желтой прессе, не добавляли положительного имиджа их компании. При разговоре присутствовал второй вице-президент, тот самый светский хлыщ, любитель подводного плаванья, который и втянул Димичела в «групповуху». Он важно кивал головой и значительно поддакивал. «Да, – говорил он, – репутация компании превыше всего!»
Разумеется, после того как Дими подал в отставку, получил свою долю и отступные, «лев» занял место первого вице-президента. Любопытно было бы узнать, вернулась ли к ним в услужение афроамериканская пара – натирать паркетные полы и опылять экзотические розы.
Впрочем, Дими не знал, опыляются ли розы?
Попросту говоря, Димичела с работы выдавили. Или – выгнали, кому как больше нравится. Ему же хотелось думать, что он покинул нефтяную компанию по нравственным соображениям. Из-за черной прислуги, мужа и жены, которых в новом времени нельзя было называть «негритосами» по причине охватившего весь мир нового угара – фанатизма политкорректности. Их надо было называть «африканцами».
Димичел развелся с женой. Он хотел забрать у нее сына. Но отец Лизи по-прежнему был влиятельным человеком, и после курса лечения в специальной клинике суд подтвердил материнские права Лизи.
Сначала Димичел много путешествовал по миру. А потом вернулся в устье Большой реки, на берег лимана – в те места, где прошло его детство и где он вырос. Здесь, неподалеку от метеостанции, управляющим которой был когда-то его отец, а мама давала уроки в единственной музыкальной школе расположенного неподалеку городка, он построил из крепкого камня высокий дом, одновременно похожий на замок и на башню. Замок всегда вызывал зависть и раздражение соседей – рыбаков и охотников, чьи семьи гнездились в полудомах-полуземлянках на склонах пологого холма. Особенно им не нравилась вертолетная площадка Димичела, устроенная прямо на крыше. Дом стоял на краю утеса, того самого, о который разбивались волны и который на всех картах морских лоций был обозначен как мыс Убиенного.
