О Китае - страница 68

Последний пункт в речи Ачесона был даже более глубоким по своим последствиям на будущее. Высказывалось предположение о том, что Китай – ни больше ни меньше – открыто займет позицию Тито. Предлагая строить отношения с Китаем на основе национальных интересов, Ачесон утверждал, что целостность Китая в американских национальных интересах, независимо от идеологии этой страны: «Мы должны придерживаться позиции, которой мы всегда придерживались, – любой, кто нарушает целостность Китая, враг Китая и действует вопреки нашим собственным интересам»[178].

Ачесон обрисовал перспективы новых китайско-американских отношений, базирующихся на национальных интересах, а не на идеологии:

«[Сегодня] день, когда уходят в прошлое старые отношения между Востоком и Западом, отношения, которые в самом худшем варианте были эксплуатацией, а в самом лучшем смысле – патерналистскими. Таким отношениям пришел конец, на Дальнем Востоке взаимоотношения между Востоком и Западом должны быть отношениями взаимного уважения и взаимной готовности прийти на помощь»[179].

Такая точка зрения в отношении коммунистического Китая, высказанная высокопоставленным лицом США, больше не прозвучит на протяжении двух десятков лет, пока Ричард Никсон не сделает подобных предложений своей администрации.

Речь Ачесона была великолепным образом оформлена, чтобы подействовать на самые чувствительные нервы Сталина. И Сталин действительно был вынужден попытаться что-то предпринять в связи с этим. Он направил своего министра иностранных дел А. Я. Вышинского и председателя Совета министров В. М. Молотова с визитом к Мао Цзэдуну, все еще находившемуся в Москве, на переговоры о союзнических отношениях, чтобы предупредить его о «клевете», распространяемой Ачесоном, и фактически предлагая высказать успокаивающие заверения. Это было каким-то истеричным жестом, так не похожим на обычную проницательность Сталина, поскольку сама по себе просьба сделать подобные заверения означает какие-то сомнения по поводу надежности другой стороны. Если полагают, что партнер может дезертировать, то как можно верить заверениям об обратном? Если нет, зачем вообще нужны такие заверения? Более того, и Мао, и Сталин знали, что «клевета» Ачесона досконально описывала тогдашнее состояние китайско-советских отношений[180].

Советская парочка попросила Мао Цзэдуна дезавуировать обвинения Ачесона в том, будто Советский Союз стремился отколоть части Китая или хочет установить там доминирующее положение, и посоветовали охарактеризовать их как оскорбление в адрес Китая. Мао, не сделав никаких комментариев эмиссарам Сталина, лишь попросил копию речи и поинтересовался возможными мотивами, которыми мог руководствоваться Ачесон. Через несколько дней Мао одобрил заявление с саркастическими нападками на Ачесона, но в отличие от реакции Москвы, прозвучавшей от имени министра иностранных дел, Пекин поручил опровергнуть выпады Ачесона главе официального агентства новостей КНР Синьхуа[181]. В заявлении давалась отповедь «клевете» Вашингтона, но его сравнительно невысокий уровень с точки зрения протокола оставлял за Китаем право окончательного выбора. Мао предпочел не высказывать свою позицию, пока он находится в Москве, стремясь соорудить страховочную сетку для своей пока еще изолированной страны.

Мао Цзэдун позже, в декабре 1956 года, с присущей ему витиеватостью в рассуждениях, раскрыл свои истинные помыслы относительно возможности раскола с Москвой, прикрывая очередным опровержением, хотя и в смягченном виде, такую вероятность: