Читать онлайн Марина Аницкая - О котах и людях: о ястребинке и розах

Утро было как утро.

Керидвен позавтракала, вышла на крыльцо, поворошила метелки, развешанные с вечера сушиться на ветру (как бы дождь не пошел) – как раз вовремя, чтобы услышать, как на дальнем конце улицы вовсю голосит Брайан:

– Молоко! Молоко!

Точно, встрепенулась Керидвен, пахты надо взять, посмотреть, как на ней пижменная настойка выйдет. Только в инструкции отдельно написать, чтоб никто внутрь ее хлебать не вздумал…

Она вышла за калитку и замахала рукой.

Брайан увидел ее и замахал с козел в ответ. Какой-то незнакомый парень – на вид проходимец проходимцем – сидевший рядом с Брайаном, засвистел в два пальца. Керидвен поморщилась.

Брайан остановился. Вид у него был хитрющий.

– Привет, Керри! А ну танцуй давай!

– А в лоб? – хладнокровно спросила Керидвен.

Проходимец на козлах захохотал. Брайан оттопырил губу и сделал вид, что обиделся.

– Злая ты, О’Флаерти. Чего хотела-то?

– Пахты плесни, – Керидвен показала ему бидон.

Брайан задрал нос:

– Не хочешь танцевать – вот сама себе и наливай, – он ткнул пальцем в сторону фургона, прикрытого брезентом.

Керидвен пожала плечами. И какая муха его укусила?

Она обошла повозку и откинула брезентовый полог.

Человек, дремавший среди бидонов в обнимку с вещевым мешком, вскинул голову и заморгал от яркого света.

– Что, уже приехали?

– Братик, зараза! – завопила Керидвен.

Блейз совершенно не изменился. Разве что чуть раздался в плечах, да рыжая щетинка на лице выглядела странно. В былое время Блейз себе такого не позволял.

Керри стиснула остолопа изо всех сил. Поднять его, правда, как в детстве, уже не вышло. Блейз смутился и принялся отряхивать уроненную в суматохе кепку.

– Привет, Керри!

Как я соскучилась, подумала Керидвен.

– Каким ветром занесло? – вслух сказала она. – Недельку-то хоть погостишь?

Блейз подувял. Моргнул, задрал голову вверх, оглянулся назад, и, наконец, выдавил:

– Керри, я это… насовсем, наверное.

Не задалось, в столицах-то, подумала Керри, а вслух сказала:

– Ну а чего тогда топчешься, как неродной? Проходи давай!

Блейз слабо улыбнулся. Поправил лямку мешка на плече, и принялся вытаскивать из повозки какой-то ящик. Проходимец подхватился с козел и принялся ему помогать.

– А это Джимми, – пропыхтел Блейз, толкая спиной калитку. – Он мой друг.

Проходимец блеснул зубами:

– Здрасте, мэм!

– Мисс, – буркнула Керидвен.

– О’Флаерти! – завопил с козел Брайан, протягивая ей бидон. – Пахту-то не забудь!

Керидвен оглянулась на дом и полезла в карман за мелочью.

– Давай и творога со сметаной, что ли. Кормить их теперь всех.

Хозяйство Блейза состояло из ящика с книжками. Хозяйство Джимми состояло из заплечного мешка и гнусной физиономии. Черт знает что в нем такое было, что сразу хотелось не то в рожу плюнуть, не то хоть обругать от всей души. Втерся, небось в доверие, мрачно думала Керидвен, вытряхивая из шкафа чистое белье. Блейз у нас лопух изрядный. Пусть только попробует тут мне!

– Керри, да ты не напрягайся так, – ласково сказал Блейз, отнимая у нее простыни. – Мы сами разберемся.

– И кровать ему не вздумай свою отдать! – буркнула Керидвен.

– Да он туда по росту не войдет, – безмятежно ответствовал Блейз. – И вообще это ненадолго.

– Да я и в углу на коврике посплю, тоже мне, проблема, первый раз, что ли? – встрял Джимми, и Керидвен немедленно захотелось огреть его чем покрепче. Он ее за кого принимает, черт побери?!

Блейз торопливо сунул Джимми тряпье и поволок Керидвен в сторонку.

– Керри, ты, это… Ты на Джимми не смотри, он стесняется тебя просто…

Керри оглянулась. Джимми, стянув ботинок, с философским видом рассматривал дыру в носке.

– Это называется «стесняется»?!

– Да, – твердо сказал Блейз. – Ты тоже всегда от смущения наглеешь.

Керидвен поперхнулась. Блейз безмятежно улыбнулся, похлопал Джимми по плечу, и они отправились обустраиваться.

Очень быстро стало шумно.

Сначала они начали распаковываться. Потом принялись греть воду, мыться и стираться. Потом принялись кашеварить. И все это, не замолкая ни на минуту.

Джимми трещал, не затыкаясь. Он напевал, насвистывал, притопывал, пристукивал, прищелкивал, тарабанил по столу, отбивал ритм пяткой, стучал себе ногтем по зубам и издавал черт знает еще какие звуки.

При этом он успел отдраить полы, вместе с Блейзом выколотить ковер, перестирать пожитки, наколоть дров, потом уселся на порог сарая, подвернул под себя колено и принялся надраивать песком тазик. Кажется, у него просто не получалось остановиться.

– Он всегда такой? – осторожно спросила Керидвен у Блейза.

– Нет, до отбоя только.

– До отбоя?

– Ага, – Блейз принялся сливать из картошки воду и скрылся в клубах пара. – Да ты не бойся, он по ночам тихий. В основном. И вообще, мы тебе не помешаем!

– Угу, – сказала Керидвен, провожая взглядом веселенькую мокрую гирлянду поперек огорода.

Дырявый носок, на который не хватило прищепки, взмыл вверх, спланировал вниз и плюхнулся в дождевую бочку.

После ужина они ушли к Блейзу (битый час ушел на то, чтобы убрать оттуда всю зелень, что там сушилась), и начали бубнить. «Место надо… ну, сарай какой-нибудь… «Это надо поспрашивать… схожу в церковь завтра…» – «Это без меня…» – «Да я понимаю…» – «Тебе-то там уши не надерут?» – «Не должны…» – «Может, сестричку твою послать?» – «Нет, – быстро сказал Блейз. – Я сам!»

Нет, ну вы подумайте, хмыкнула Керидвен, оттирая тарелки. Сестричку он пошлет. Я ему пошлю!

Она обтерла руки полотенцем и повесила на гвоздь фартук. В гостиной пробили часы.

– Отбой, – внятно сказал Блейз, и стало тихо.

Керидвен затаила дыхание, прислушиваясь – но звуков и правда больше не раздавалось.

В монастыре, что ли, их так вышколили, поразилась Керидвен.

Однако с утра опять стало громко.

– Х-ха!

– Слабо! Слабо!

– Х-ха!

Керидвен вышла на крыльцо и протерла глаза: Блейз и Джимми спозаранку мутузили друг друга посреди улицы. Физиономии у них были предовольные.

Джимми, черный и худой, как щепка, наскакивал; Блейз, маленький и коренастый, отбивался; пыль у них из-под ног стояла коромыслом.

С ума сойти, подумала Керидвен. Блейз? Дерется?

Блейз, будто услыхав, развернулся и замахал ей:

– Ой, Керри! Привет! – и тут же получил в живот от Джимми.

Блейз сложился пополам, Керидвен не выдержала и рванула на помощь – но, выбежав за калитку, обнаружила, что Джимми уже лежит на дороге мордой вниз и молотит кулаком по земле – мол, отпускай, а Блейз, заломив ему локоть, сидит сверху, со все тем же умиротворенным выражением.

– Ничего себе ты наловчился, – только она и выдохнула.

– Это меня Джимми научил, – довольно сообщил Блейз, слезая с приятеля.

Джимми сел, вытянув в пыли длинные ноги и ухмыльнулся во все зубы. Плечи у него лоснились от пота, и по майке растекалось темное пятно. Керидвен моргнула. Вот тигра полосатая!

– Здорово, – наконец, признала она. – Я думала, братик у меня и мухи не обидит.

– Да я и не обижаю, – сообщил Блейз.

Джимми заржал, вскочил, хлопнул Блейза по плечу:

– Да-да, он у нас добренький! – содрал с забора скинутую рубашку и прошествовал во двор. Со стороны умывальника донеслось фырканье.

Керидвен покачала головой и уставилась на Блейза:

– И чем ты там в столицах занимался, братичек?

Блейз снял с забора свою рубашку и принялся ее сворачивать.

– Да… всяким разным… Учился, в основном, я же тебе писал. А боксерский клуб и при университете был, ты не думай…

– Чего не думай? – Керидвен пришлось прикусить губу, чтоб не засмеяться.

Блейз поднял на нее честные глаза:

– Что мне нравится бить людей.

Керидвен поперхнулась. Потом протянула руку и взъерошила ему волосы на макушке:

– Нет, братичек, я так не думаю.

Блейз вздохнул:

– Это как язык. Некоторые просто по-другому не понимают.

– Ага, – радостно объявил Джимми, появляясь из-за забора с сэндвичем в зубах. – Как начнет бубнить – святой такой-то, святой сякой-то, – продолжил он с набитым ртом, – так думаешь все, припадочный. А посмотришь на хук слева – так вроде и ничего, нормальный! – Он дожевал, сбил кепку на затылок и помахал рукой. – Ну, я пошел!

– Как договорились? – спросил Блейз.

– Угу, – они обменялись рукопожатием, и Джимми зашагал прочь по улице.

– И как ты с ним вообще связался? – пробормотала Керидвен.

Блейз замялся.

– Ну… это долгая история. – Он провел рукой по забору и наткнулся на новую кладку – там, где ее правил Ошин. Блейз поднял голову. – Керри, ты… как ты тут вообще?

Керидвен пожала плечом и отвела глаза:

– Да как… вон, огородничаю помаленьку. – В подтверждение слов она принялась общипывать привядшие бутоны с плетей на изгороди. Это было зря – немедленно запахло растертой меж пальцев зеленью и розовыми лепестками, и это вдруг настолько напомнило Каэр-Диен, что накатила тошнота.

Керидвен сжала кулаки в переднике и повернулась к брату:

– Сам-то как?

– Я? – переспросил Блейз. – Да я тоже ничего…

Он повертел в руках сорванный бутон.

– Ты знаешь, я с одним хай-бразильцем познакомился в Камелоте как-то… У них верят, что у человека… или не у каждого человека, у колдуна только, я не очень понял… не одна жизнь, а несколько. Как у кота. Что одна жизнь может закончиться, а он может начать жить другую. – Блейз растерянно поглядел на раздербаненный бутон, сунул ошметки в карман и посмотрел прямо на Керидвен. – Только я думаю, что это неправда. Что жизнь всегда одна. В ней что-то случается, и ты потом живешь с этим всегда. Нельзя взять часть себя и запереть в сундук на замок.

– Ясно, – сказала Керидвен.

Повернулась и ушла в дом, хлопнув дверью, потому что поняла, что еще секунда – и разревется.

В спальне она прислонилась спиной к стенке и закусила губу. Ничего Блейз такого не делал и не говорил, только отчаяние подкатывало изнутри, как тошнота, и хотелось схватить его за шиворот, как крысу, и начать трясти. Как он смеет такое говорить! Как он смеет такое думать, как он смеет такое делать, как он смеет даже начинать о таком вообще!..

Керидвен зажмурилась. Я не могу. Я не могу, не хочу, не буду, я не могу жить с этим всегда. Это нечестно, это неправильно, я так не могу. Не могу, не хочу, не буду. Потому что если обернуться и смотреть назад, если обернуться и смотреть на это всегда – то это значит признать, что все кончено. Все кончено, хотя толком ничего и не было, ты просто живешь и мучаешься, а потом попадаешь в ад.

Похули Бога и умри, сказала жена Иову.

К черту. К черту, к дьяволу, будь оно все проклято! Я так не могу. Не могу, не хочу, не буду.

С другой стороны двери заскреблись.

– Керри? – послышался встревоженный голос Блейза из-за двери.

Керидвен открыла рот и несколько раз вздохнула как можно беззвучней, чтобы голос звучал нормально.

– Чего тебе? – вышло грубее, чем следовало, она откашлялась и крикнула громче. – Сейчас выйду!

Она наскоро плеснула водой в лицо из кувшина, прополоскала рот, сплюнула в таз погромче и высунулась за дверь со стаканом в руке.

– Чего тебе, братик?

Блейз переминался за дверью с ноги на ногу.

– Мне показалось, ты обиделась… Я что-то не то сказал?

Керидвен махнула рукой как можно беззаботнее.

– Да не, так, десну полощу, чтоб зуб не прихватило. Продуло где-то.

– А, – Блейз отвел глаза.

Не поверил, конечно, зараза. Ну да ладно.