О культуре в Барнауле. Том №4. 2008 г. - страница 8

А Любовь Семеновна, в замужестве Ботьева, не похожа своей художественной манерой ни на брата, ни на отца. Ее живопись лирична, ее искусство восторженно задумчивое, распевное. В пейзажах много легкости, а в портретах загадочности карнавальности, но эта карновальность не яркие песни и танцы, а таинственность, скрытая за маской. У Любовь Семеновны маска грустного Перо. И это понятно.

Надо знать историю искусства Алтая, что бы сердце откликнулось на фамилию Ботьева. Сегодня не стоит говорить о выдающимся художнике Александре Ботьеве.

Семья в художественном мире, явление частое, здесь семья галеристов Щетининых нашли золотую жилу, такие выставки интересны. Они сталкивают поколения и примеров в Барнауле достаточно. Начали они этот проект с уважаемой фамилии и с хороших художников.

Вот непризнанный художник, посмотрите. Федор Филонов, он много выставлялся, имя его было на слуху в художественном пространстве, но он всегда держался в стороне, скромно наблюдая за происходящим.

Это мое впечатление от художника, с которым я познакомился 20 лет назад. А недавно, в вышедшей летописи Барнаула, я нашел упоминание, что в 1938 году 25 мая открылась выставка художников, где представлено 600 работ, среди авторов Тихадзе, Букин и Ф. Филонов.

К сожалению, про Тохадзе и Букина я первый раз слышу, а Филонов стал большим художником. В свое время художник нашел тему, его графические листы, его техника туш, перо искусствоведами и любителями была принята. В этих работах был увидено, что то от Шишкина, а Шишкин в изобразительном искусстве наше все, как Пушкин в литературе. Тогда работы Филонова, в какой то мере, заместили пустоту оставленную советской властью, которая вычеркнула из искусства Г. И. Чорос-Гуркирна.

Долгое время Филонова принимали, как графика и к этому привыкли, это было безобидно.

Меня останавливает на слове безобидно, когда я говорю о Федоре Андреевиче. Не хочу проецировать это поверхностное отношение к личности художника. На каждой выставки, где появлялась живопись Филонова, я делал для себя открытие. В его живописи было все, он не замыкался в одной палитре, не зацикливался на простой композиции, не останавливался на одной теме. Увидев серию работ, периода освоения целены, я сказал Филонов импрессионист с Алтая. В его работах было много понимания воздуха, света, прозрачности и правды момента.

Там отсутствовал героизм и подвиг трудового народа, а был эпизод жизни в его простате, найденный художником.

Он, конечно, писал пейзажи горный Алтай, для всех местных художников Алтай – живописная Мекка. У Филонова и алтайский пейзаж особенный, они Никулинские. Андрей Никулин – большая величина и авторитет в алтайском искусстве.

Федор Андреевич очень серьезно относился к искусству, он посещал все выставки в зале Союза художников. Помню, увидел его в пустом зале в неурочное время на молодежной выставки и спросил: «Как вам Федор Андреевич?» «Да мы это проходили», – ответил художник, а я и не знал, что он уже в 1938 году выставлялся.

Большой художник Федор Филонов, теперь бы сохранить его творческое наследие.

У меня не осталось его работ. Родственники как могли, пристроили его работы по музеям и галереям. Прекрасный был дед.

Бенефис композитора, обычно это происходит в обстановки совсем иной: оркестр, рояль, в лучшем случае, композитор за дирижерским пультом. Но Евгений Гутчин много лет отдал театру музыкальной комедии.