Я остановился перед крепким деревянным забором с два человеческих роста высотой. За ним был сад, над которым возвышался двухэтажный особняк в классическом стиле. Я вежливо постучал и замер, дожидаясь, пока откроют. Дождик слегка стих, поэтому сильно промокнуть я не боялся.
Открыла мне тетушка. Едва взглянув на ее потемневшее заплаканное лицо, я ощутил, как кольнуло сердце и бросился в дом. Промчавшись через прихожую, коридор и гостиную, я дернул дверь бабулиной спальни.
Она лежала на футоне, безупречная, как и всегда, с мягкой улыбкой на губах. Темные волосы, слегка посеребренные на висках, красиво уложены в прическу, сама старушка одета в темно-синее платье, не слишком широкое, но и не узкое.
Я шагнул вперед, замер у постели. Все мои чувства кричали о том, что бабушка мертва. Но этого не может быть! Еще на прошлой неделе она улыбалась, бегала, занималась чем-то по дому, а теперь…
Я упал перед ней на колени.
– Прости меня…я должен был прийти раньше.
Слезы не могли покинуть моих глаз, но жуткая боль возникла в груди, перехватывая дыхание и заставляя стискивать зубы. Внутри меня медленно разливалась пустота, от которой несло могильным холодом.
Трудно передать, как много значила для меня бабуля. Да, ранее я говорил, что семьей для меня стала Хикари, но бабушка также много сделала для мальчика, прилетевшего в Японию в шестилетнем возрасте. Пусть явно я не ощущал ее любви и поддержки, никогда не слышал слов одобрения или ласки, но чувствовал, что меня ценят и уважают. И этого было достаточно, даже несмотря на то, что я не мог и не хотел считать ее и всю родню со стороны матери семьей.
Просидев так, наверное, с полчаса, я поднялся и тихонько вышел, прикрыв за собой дверь. Мики стояла снаружи, опустив глаза в пол. Я шагнул к ней, схватил пальцами за подбородок и заставил посмотреть себе в лицо.
– Когда это случилось?
– Ночью, – ее голос был непривычно тихим и хриплым. Похоже, она всю ночь плакала и кричала так, что сорвала голос.
– Кто? – спросил я, зная, что она поймет. Бабуля не могла умереть от старости, только не она. Значит, ее убили. А, вспоминая мою мать, можно сделать предположение, что она связана с Изнанкой, прямо или косвенно. Выходит, кто-то решил отомстить матери? Или же я где-то просчитался и это действия Като? Или Судзуки? А может, Изаму? А что, вполне хорошее алиби – поехал со мной на природу, втерся в доверие, а в это время его подручные пришли и прикончили бабулю.
– Это долгая история, – вздохнула вдруг Мики. Не понял. Неужели я ошибся?
– Так мы никуда не торопимся.
Она бросила на меня быстрый взгляд, а затем направилась в гостиную. Усадила меня в кресло, а сама скрылась на кухне, откуда вернулась через несколько минут с подносом, на котором исходили ароматом две чашки кофе.
Я ждал, пока она сядет в соседнее кресло, глядя в пол и пытаясь сообразить, какова может быть причина убийства бабули.
– Это сделали наши враги, – прервала, наконец, молчание, Мики. Я отхлебнул кофе и уставился на нее.
– Твоя бабушка была дочерью главы китайского клана Сяо-Ли. Она с детства отличалась особой красотой и силой духа, чем вызывала восхищение со стороны мужчин и недовольство со стороны женщин. Со временем она стала прекрасной девушкой, и настало время выдать принцессу замуж. Ее отец, глава Сяо, хотел породниться с кланом Юань, главой которого был его лучший друг детства. Но твоя бабуля не была бы собой, если бы так просто согласилась на этот брак. О, ее сердце уже принадлежало молодому главе клана Такаяма – Такаяма Тэтсуо.
