– Вы кто? – шепотом спросил Егорушка.
Человечки осмелели, из-под цветочков выглянули, смеются весело, Егора приветствуют.
А он как вскочит – и домой! Прибежал, маму за руку схватил и на улицу потащил.
– Мамочка, мамочка! Пойдём… там… там… – от волнения рассказать ничего не может толком, – под ёлочкой! Они!
Мама к ёлочке подошла, наклонилась – ничего не видит! Даже цветы руками раздвинула. Нет, никого не видит.
– Мамочка, там человечки! Мальчики и девочки. И шапочки голубенькие, и домики беленькие, и жук здоровается.
Мама Егорушку выслушала и сказала:
– Это ты видишь, потому что волшебное стёклышко нашёл!
И ушла домой.
Егорка весь день до позднего вечера с человечками играл. Он их конфетками угощал, а они его – сладкой клубникой с мамочкиной грядки. Егорушка так заигрался, что даже пропустил, когда папа с работы пришёл.
Вечером, когда закат стал малиновым, а в саду зажглись фонарики, Егорка угомонился и уснул. Родители вышли на веранду и присели рядышком на ступеньку. Большой и сильный папа смотрел на последние уходящие всполохи дня и вспоминал, как давным-давно он был маленьким мальчиком и тоже нашёл своё волшебное стёклышко, которое потом спрятал под корнями старого дерева. А мама вдыхала терпкий аромат ночных цветов и чувствовала себя самой счастливой.
Премьера комедии
Когда я спасла кошку Кулиску от директора, я и предположить не могла, что через месяц, как раз в день премьеры, за ней приедет служба отлова бездомных животных.
Учиться актёрскому мастерству в настоящем театре – очень интересно, потому что, кроме занятий, мы встречаемся с артистами, посещаем репетиции и, конечно, присутствуем на постановках. А ещё бывает так, что для новых спектаклей отбирают детей из нашей студии.
– Ребята, вам очень повезло, – энергично сказала Яна, встречая нас в фойе театра. – Для новой комедии нужны мальчик и девочка, роли второстепенные, но очень важные. Кто готов?
На тот момент в группе было шесть детей и, конечно, все были готовы.
Нам устроили прослушивания, на которые пришёл сам директор. Он недоверчиво поглядывал на меня, когда я читала стихотворение Гумилёва, видимо, припоминая тот день, когда я отказалась отдать реквизит. Читала я, признаюсь без ложной скромности, прекрасно. И была очень довольна, когда режиссёр и актёры одобрительно закивали, а Яна беззвучно хлопала в ладоши из-за кулис.
Однако директор встал со своего места и, прищурив глаза, сказал:
– Не верю! Следующая.
Я достойно покинула сцену, но за кулисами расплакалась и убежала в заброшенную гримёрку. Именно в этой гримёрке, на ремонт которой директор жалел денег, мы прятали нашу Кулиску. Я присела на пол рядом с её коробкой и уткнулась лбом в колени. Кошка подошла и щекотно понюхала моё ухо. Я почти успокоилась, редкие слёзы капали на белую блузу, оставляя тёмные дорожки.
За дверью послышались шаги, она со скрипом открылась, и ко мне подошёл Марк.
– Ну чего ты убежала?
– Я уйду из студии, – обиженно сказала я.
– Ну и зря. Яна поговорила с режиссёром, и он тебя утвердил.
– А директор?
– А директору не поверили, – подмигнул мне Марк и подал руку.
Роль мне ужасно нравилась. Я была дочерью одной из невест неопределившегося французского офицера, постоянно путалась у них под ногами и мешала уединиться. Марк играл в спектакле слепого слугу.
Когда настал день премьеры комедии, «шумел весь город». Так говорил режиссёр. А директор суетился и давал интервью газетам, журналам и телерепортёрам.
