* * *
Труден подвиг за молитву; меняются состояния нашего духа: иногда молитва течет в нас, как могучая река, иногда же сердце становится иссохшим. Но пусть всякое снижение молитвенной силы будет возможно кратким. Молиться – нередко значит высказать Богу наше бедственное положение: бессилие, уныние, сомнения, страхи, тоску, отчаяние – словом, все, что связано с условиями нашего существования. Высказать, не изыскивая изящных выражений и даже логической последовательности… Часто сей способ обращения к Богу явится началом молитвы-беседы.
* * *
Иногда мы будем в волнах Божией любви, которую по наивности поймем односторонне, как нашу любовь к Нему. Со мной так бывало: я не дерзал думать, что беспредельно великий Творец всего может Своим вниманием остановиться на мне, ничтожном и гадком. И я говорил: «О, если бы было возможно, чтобы Ты любил меня так – как я люблю Тебя… Видишь ли Ты, как сердце мое жаждет Тебя день и ночь? Склонись ко мне; яви мне Твое Лицо; сделай меня таким, каким Ты хочешь видеть созданных Тобою; таким, какого Ты, Всесвятой, сможешь принять и любить…» Я не знал, что говорю (Лк. 9, 33); я не смел подумать, что это Он Сам молится во мне.
* * *
Созерцать святость и смирение Бога – поражает душу, и она с великим благоговением внутренне поклоняется Ему в любви. Такая молитва переходит иногда в видение несозданного Света.
Чтобы мы познавали исходящие от Бога дары, Он, после посещения, оставляет нас на время. Странное впечатление производит богооставленность. В молодости я был живописцем (боюсь, что и до сих пор он не совсем умер во мне). Этот естественный дар пребывал внутри меня. Я мог утомляться, не иметь сил на работу, не быть вдохновенным; но я знал, что дар сей есть моя натура. Когда же Бог покидает, тогда ощущается некий провал в самом бытии; и не знает душа – возвратится ли когда-нибудь Ушедший. Он – иной по природе Своей; Он скрылся, и я остался пуст; и пустоту эту страшную переживаю как смерть. С Его приходом мне было явлено нечто прекрасное, милое сердцу, превосходящее мое самое дерзновенное воображение. И вот, я снова в том состоянии, которое раньше казалось мне нормальным, удовлетворительным, а теперь оно ужасает меня: представляется слишком животным-скотоподобным… Я был введен в дом великого Царя; я знал, что я родственник Ему, но вот опять я не больше, чем бездомный скиталец.
Чрез смену состояний познаем мы различие природных даров от тех, что нисходят как благоволение Свыше. Чрез покаянную молитву я удостоился первого посещения, чрез молитву же, но более горячую, я надеюсь возвратить Его. И действительно: Он приходит. Часто, и даже обычно, Он меняет образ Своего прихода. Так я непрестанно обогащаюсь познаниями в плане Духа: то в страдании, то в радости, но я расту. Увеличивается моя способность пребывать в прежде неведомой сфере более длительные сроки.
Стань твердо умом в Боге, и придет момент, когда бессмертный Дух прикоснется к сердцу. О, это прикосновение Святого святых. Его нельзя сравнивать ни с чем: оно восхищает наш дух в область нетварного Бытия; уязвляет сердце любовью, непохожею на то, что обычно мыслят люди под этим словом. Свет ее, любви сей, изливается на всю тварь, на весь мир людской в его тысячелетнем явлении. Любовь сия ощутима физическим сердцем, но по роду своему она духовная, нетварная, как исходящая от Бога.
