- Я не из полиции, - начала я. - Пришла поговорить с вами о сыне вашем, Иване.
Женщина, не спуская с меня своих глаз, скривилась, показывая всем своим видом, что разговор этот ей неприятен.
- Я хочу его усыновить и дать всё, что у меня есть, - продолжила, чувствуя, что женщина вот-вот выставит меня за дверь.
- Зачем он вам? - спросила ее. - Он ведь не сможет тут жить. Без условий…в таком ужасном месте. Вам нужны деньги? Я найду… Сколько?
- Нет! - сказала она мне, не давая продолжить. - Пошла вон! Ещё раз сунешься, на перо посажу. Усекла?
Боже. Она - настоящий монстр, с которым по нормальному не договориться. Было понятно, что ребёнок ей нужен не потому, что дорог, а… видимо, было что-то ещё.
Что, если Зоркая была права, и Полянская решила продать сына какому-нибудь богатею для утех или на органы?
Я не вынесу этого. Что же делать?
- Сколько вам обещали? Я дам вдвое больше! Сколько? Назовите сумму! - не отступала я, решив бороться за своего мальчика.
- Ты - идиотка? Я сказала, проваливай, - хрипло рявкнула она, замахиваясь на меня рукой.
Отскочив в сторону, жутко испугалась, так как не переносила любого проявления насилия.
- Вали давай! - снова сделав шаг ко мне, повторила она. - Вон!
- Уймись, с..ка! - оглушающе громко крикнул Косой. - Мне деньги нужны, а не этот сопляк. Неси бабло! - обратился уже ко мне.
- Нет! Он со мной будет. За Ленкой приглядывать станет, - упиралась женщина, со страхом смотря на мужчину.
Ленка? Это ещё кто? Неужели…
Из дальней комнаты послышался детский плач. Совсем ещё крохи.
Это ж, что получается, у неё есть ещё один ребёнок? С ума сойти!
- Ванька маленький…- проговорила я. - Ему самому ещё помощь нужна.
- Убирайся! - закричала на меня Полянская. - Не тебе решать…
- Пасть завали! - крикнул на не Косой. - За пацана денег возьмём.
Детский плачь из комнаты не прекращался, а становился только громче и надрывистей.
- Ребёнок плачет, - произнесла, не соображала от волнения за кроху, пока эти двое выясняли отношения. - Успокойте его, а потом продолжим разговор.
- Чёрт с ней, - кинула мать. - Сама сейчас заткнётся.
Произнесённые ею слова повергли меня в шок. Не соображая, что делаю, кинулась в комнату, где находилась малышка.
На кровати, среди грязного скомканного белья лежала кроха. Бордового, от непрерывного плача, цвета. Со сжатыми в кулачки, пальчиками.
На вид ей было не больше трех месяцев. Это что ж получается? Полянская родила её сразу, как только освободилась?
Подхватив ребенка на руки стала пытаться ее успокоить, но у меня не выходило. Как бы я не старалась, малышка продолжала заходится истошным криком.
- Положи её, - вопила позади меня горе-мамаша, но я не обращала на неё внимания.
- Тише-тише, маленькая, - утешала кроху, укачивая.
Поднесла маленькую головку к своим губам и едва сдержала стон. Ребёнок горел. У него был сильный жар, который чувствовался без всяких градусников.
- Сколько ребёнок болеет? - резко обернулась к мужчине и женщине. - Как давно у неё жар?
На меня посмотрели, как на сумасшедшую. Не отвечали. Или… они попросту даже не знали об этом…
Что за выродки? Сложно было назвать их людьми. Довести до такого состояния кроху…
Не дожидаясь каких-либо слов, держа на руках ребёнка, вылетела из комнаты.
За спиной слышались бранные слова, угрозы, крики, которые меня не останавливали.
На максимальной скорости я бежала на улицу. Нужно было как можно скорее оказаться у той самой трассы, где можно было словить попутку и отвести малышку в больницу.
