О насущном. Европа и современный мир - страница 13
Второе. США по своему усмотрению готовы использовать силу единолично, другими словами – без союзников и без ограничителей международного права.
Третье. В отличие от страновых приоритетов по исходящим для США угрозам (Россия, Иран, Северная Корея и Китай) США по-другому расставляют региональные приоритеты с точки зрения размещения наиболее передовых вооружённых сил и укрепления военного сотрудничества. В порядке убывания значимости это: АТР, Европа, Ближний Восток, Африка и Латинская Америка.
Четвёртое. США не отказываются от идеи «смены режимов», хотя напрямую она не записана ни в один из рассматриваемых документов. Но вот лишь одна фраза из стратегии безопасности: «Мы продолжим продвигать реформы в авторитарных странах, в которых не происходит полноценный демократический транзит». Несложно догадаться, что, с точки зрения Вашингтона, одной из таких стран является Россия.
Стратегические документы США демонстрируют определённую адаптивность их разработчиков к изменяющейся реальности. Однако это вряд ли может компенсировать тот конформизм, на основе которого эти документы написаны. Более того, в отношении России во многом в них произошло возвращение к формулировкам холодной войны. Время, прошедшее после избрания Д. Трампа на пост президента США, пока не внесло видимых изменений в стратегические выкладки, сделанные в 2015 г. и основанные на традиционных тезисах об американском доминировании и исключительности. Вслед за американцами регресс в отношениях с Россией продемонстрировал и Евросоюз, очевидное чему подтверждение – раздел Глобальной стратегии ЕС (июнь 2016 г.), посвящённый России.
Часть II
Европа от Атлантики до Тихого океана
4. Политика «двух треков»
Задачу по развитию стратегического мышления ставит перед собой и Европейский союз. До недавнего времени попытки Евросоюза разработать и проводить собственную внешнюю политику были в основном безуспешными. Однако многое указывает на то, что со временем ЕС может обрести собственную внешнеполитическую субъектность, вплоть до формирования единой внешней политики и политики безопасности.
Рассуждая на эту тему, необходимо учитывать двоякую суть европейского интеграционного проекта, опирающегося как на межгосударственные, так и на наднациональные отношения. Справедливо утверждение, что коммунитарная сторона деятельности ЕС во второй половине XX в. возрастала. На этом пути были свои приливы и отливы, но в целом государства-члены по мере «перелива» интеграции из одной сферы в другую делегировали в политическую надстройку ЕС всё больше своих полномочий. В результате «пул суверенитетов» становился всё шире и глубже.
В то же время такое развитие событий не означает, что 27 членов объединения (за вычетом Британии) постепенно и согласно плану сливаются в сверхгосударство, своего рода Соединённые штаты Европы. Дело в том, что в связи с уникальной природой, отличающей Евросоюз как от типичного государства-нации, так и от традиционного межгосударственного объединения, неверно ожидать появления у ЕС атрибутов власти, аналогичных тем, что находятся в распоряжении национальных столиц.
Более того, этот интеграционный проект не гарантирован не только от новых серьёзных неудач, но и от попятного движения. Уместно поставить вопрос о том, не оказался ли ЕС в ситуации стратегического перенапряжения, реакцией на которое становится упрочение межгосударственных основ организации? Одним из последствий брекзита для ЕС может стать упрочение именно этой тенденции.
Похожие книги
