– Всё, последний раз и хорош.
Ещё один стрелок, подготовив оружие, поднялся на ноги. Он тоже, как и его предшественник, попытался хорошенько прицелиться. Но и на сей раз после выстрела, ни одна из целей на кирпичах не пострадала.
– Снайпера…
Стриженный под «ёжика» крепыш повернулся в сторону стеклянных мишеней и привстал на одно колено. Через секунду-другую разлетелась вдребезги очередная бутылка.
– Видал, шесть из семи! – не скрывая своей радости, похвастался он.
Худощавый, с выражением глубокого безразличия на лице торопливо перезаряжал свой ствол. Третий, вероятно потеряв остатки интереса к стрельбе, просто стоял и наблюдал за товарищами. Стриженый крепыш с самодовольной ухмылкой на лице по-прежнему никуда не спешил и медленно водил шомполом внутри ствола.
Худощавый, с последним промахом, казалось, суетился и нервничал ещё больше. Он, засыпав в ствол львиную дозу дроби, отправил следом наспех скатанный клочок газеты и, заколотив всё это шомполом, вскочил на ноги. На сей раз подросток не стал обременять себя длительным и тщательным нацеливанием, шарахнул сразу, навскидку. И на сей раз, удача была на его стороне! Одна бутылка разлетелась, две стоявшие с ней рядом просто упали в траву.
– Видал как надо! – воскликнул переполняемый эмоциями счастливчик.
– Видал, видал… – передразнил его стриженый крепыш, – Ясен хрен, ведро дроби засыпал. Тут и слепой попадёт.
Худощавый в ответ только оскалился. Он вызывающе посматривал за последними приготовлениями крепыша к выстрелу.
– Чо ты «телишься» то? – ухмыльнулся он, наблюдая, как тот тщательно скатывает из газеты пыж.
– Паха, в самом деле, давай в «темпе». Комары уже «заколебали». – высказался ещё один зритель, недовольный его медлительностью.
– Терпение, Славик, терпение. – ответствовал ему стриженный под «ёжика».
Закончив весь церемониал, Пашка поднялся на ноги и навёл оружие на шеренгу бутылок. Прижав коробок чиркашом к спичечной головке, он вдруг резко развернулся лицом к дружкам. Худощавый попал под прицел.
– Э-э-э…
Только и успел он сказать, как в следующий миг Пашкина рука, прижимавшая коробок к спичке плавно двинулась вниз… и… та воспламенилась! Глаза подростка оказавшегося в роли мишени округлились в этот момент от ужаса, и он, уже инстинктивно, отшатнулся назад. Споткнувшись обо что-то в траве, парень не удержался на ногах и полетел на пятую точку. В этот момент и грянул выстрел. Из ствола самодельной «поджиги» вырвалось пламя и искры в вперемешку с кусочками обгоревшей газеты. В неподвижном воздухе завис сизый пороховой дымок.
Худощавый подросток сидел на пятой точке в траве и, не мигая, смотрел на своего дружка только что выстрелившего у него над головой. Стрелявший же опустил оружие и расхохотался.
– Саня, там не было ничего кроме бумаги. – признался Пашка пострадавшему.
Он перевёл взгляд с бледного Александра, который по-прежнему без движения сидел в траве, на Славика. Тот покрутил у виска пальцем.
– «Блин», вы же рядом стояли, смотрели. Я думал, вы видели, чо и как… – крепыш прекратил смеяться, вероятно, начинало приходить истинное осознание своего поступка, – Славик, ну…
Славик отвернулся в сторону и смотрел, как с травы поднимается потерпевший от «шутки».
– Саня, ну…
– Не здоровые у тебя «приколы». – отозвался Саня сбивая руками прилипшую к спортивным трико сырую листву.
– Сань, прости, ну чо ты…
Пашка попробовал помочь товарищу очистить одежду, но тот не позволил этого сделать. Отступив на шаг в сторону, он, затем, отступил ещё дальше от «шутника», который попытался вторично загладить свою вину.
