– Такой случай был неделю назад. – Рольник встал с кресла и пересел в плетёную качалку. – Везли на двух грузовиках, из Выборга, от Папы, партию «калашей» и «томпсонов». С патронами, конечно. Менты про это пронюхали и едва не задержали груз. В Выборге до сих пор головы ломают – куда прямо с дороги исчезли грузовики? И не маленькие ведь, куда попало не спрячешь. С вертолётов искали, с собаками лес прочёсывали – никакого результата. Как сквозь землю провалились. Тревогу объявили по городу и по области – зря. Будто корова слизала.
– Я и говорю, что Папа Выборгский имеет мистическую силу. С контрабанды огромные деньги стрижёт. – Дмитрий даже не улыбнулся, а оскалился. – Дядюшке бы такие способности! Те, кто сейчас этим занимается, все обязаны Папочке. Провозят огромные партии грузов, а таможни и в глаза не видят. Только все клянутся, что связаны клятвой никому не говорить, каким образом оказались в Финляндии, а потом – снова здесь. А сколько своих людей, которыми менты интересовались, Папа прятал вместе с семьями и барахлом! Короче, там творится нечто сказочное…
– На сей раз, Папа может нам с тобой кое-что рассказать, – предположил Феликс. – Мы, а особенно ты, ему зачем-то нужны. Вот если бы Папа Выборгский помог бы в борьбе с Обером!..
– Это он сделает лишь в том случае, если будет заинтересован лично. Благотворительностью он не занимается, да и своих людей бережёт. Слишком высоки, говорит, ставки. Ни одного человека у него до сих пор не взяли. Они просто исчезают, и нигде не найти.
Рольник раскачивался в плетёном кресле, закинув руки за голову. Сухая прозрачная ночь колыхалась за стеклянной стеной веранды, благоухала черёмухой, шелестела листвой. Полоса заката рдела за ветками яблонь и рябин.
– Мить, ты чьи ружья Папе привёз? Мне тоже могут они пригодиться – в Москве. Очень хорошо, что оружие считается гладкоствольным, а не нарезным.
– В этой партии были пяти-, семи – и девятизарядные. Соответственно – Китай, Швеция, США. Я и сам не знаю, как именно они оказались у Папы. – Дмитрий удивлённо поднял брови. – В Швеции передал партию его людям, и всё, больше никаких хлопот. Я только успел в Питер вернуться, а они уже ружья по клиентам развезли. Как, что – неясно. Весь товар пришёл без потерь.
– Фантастика!
Рольник вернулся к столику, налил себе немного вина. Звенящая тишина провисла над лесом и над полем, что зеленело неподалёку. В посёлке не ко времени заорал петух и тут же умолк.
– Короче, я тебе всё сказал – и насчёт Обера, и насчёт Папы. Ты вспомни, что провалы с начала девяностого года имели место именно в тех делах, к которым имел касательство Филипп Адольфович. Изъяли золото из «царской водки», остановили состав «Камикадзе». О другом мы с тобой уже говорили. Кроме того, Обер был против того, чтобы взрывали самолёты. Он при тебе просил Веталя не делать этого. Даже заплатил за золото из своих средств, хотя первый должен был предъявлять претензии. Ему-то какое дело до этих взрывов? И пострашнее дела делал – не сявка какой-нибудь. Нет, Митя, хоть режь – Веталя он заложил, а потом и Ювелира прикончил. Можно намекнуть Папе Выборгскому, что Филипп представляет угрозу его бизнесу. Агент такого пошиба для Папочки вряд ли желателен.
– Я постараюсь намекнуть, – пообещал Дмитрий. – Но сделаю это не обязательно сейчас. Когда придётся к слову, тогда и поговорим. Разобраться с Обером, если он сука, очень даже не мешает. – Дмитрий сузил глаза. – А на мне ещё Каракурт висит столько лет…
