Лев Николаевич с интересом следил за творчеством любимого студента. Первый рассказ Кольцов написал под впечатлением от поездки в Кировскую область со стройотрядом. Им досталось отремонтировать свинарник за невероятные, баснословные по тогдашним временам деньги. Полученные девятьсот рублей позволили Алику привести в порядок свой гардероб и значительно облегчить финансовую нагрузку на семейный бюджет. Это потом, уже когда стал подрабатывать в газете, он полностью прекратил брать деньги у мамы, и даже начал периодически слать домой продукты. Но первые два года мама исправно переводила ему каждый месяц по пятьдесят рублей.
Центральная усадьба колхоза, куда студентов доставили автобусом, выглядела относительно сносно, но оказалось – это не конечная цель их путешествия. Дальше ребят погрузили в просторный прицеп мощного трактора, и они в полной мере испытали на себе все прелести отечественного бездорожья. В деревне стройотрядовцев разместили в домах колхозников, по два человека в семью. В первые дни городских мальчиков несколько шокировал быт российской глубинки. Глубинка! Это понятие для Алика было чем-то абстрактным, далеким, немного отдающим романтикой старины. Поработав в стройотряде, он пришел к выводу, что российская глубинка – это самая распоследняя глухомань. Он и представить не мог, что относительно близко от Москвы люди живут в таких условиях. Если бы не наличие современной техники, можно было подумать, что они попали в прошлый век.
Хозяин дома, где их поселили, местный тракторист, еще молодой парень, но с практически убитой солнцем и самогоном кожей лица, в знак приветствия столичным гостям сразу выставил на стол огромную бутыль мутного пойла. Самогон оказался просто термоядерным. На закуску – щи, сало, вареная картошка, огурцы и зелень с огорода, ставшие их неизменным рационом на ближайшие два месяца. К счастью, объявленный комиссаром отряда сухой закон избавил их от необходимости ежедневно глотать мутную вонючую жидкость. Хозяйка выглядела под стать мужу. Хоть она и не разделяла его увлечение спиртным, но ежедневная работа в поле также преждевременно состарила ее лицо. Два мальчика-погодка, десяти и одиннадцати лет, были предоставлены сами себе, и целый день гоняли где-то по окрестностям. Они забегали домой только за тем, чтобы ухватить краюху хлеба и зачерпнуть кружкой густую кислую массу из стоящей в сенях бочки. По утрам хозяйка сливала туда надоенное молоко, и оно превращалось в простоквашу – это был единственный молочный продукт, который готовили в этом доме; при наличии собственной коровы – ни сметаны, ни масла, ни сливок. Но больше всего поражало то, как в этой семье общались между собой. Они не матерились – они разговаривали матом, притом мальчишки иной раз заворачивали такое, что даже у студентов уши вяли. А мать никак не реагировала, сама крыла сыновей, а заодно и мужа, трехэтажным. С тех пор у Алика выработалось стойкое отвращение к мату, он избегал его в своей речи и употреблял крепкие слова лишь в исключительных случаях.
Каждый день тракторист привозил домой один-два мешка комбикорма, доски, брусья, арматуру, кирпичи… Похоже, он тащил все, что попадалось под руку, поэтому практически весь двор был завален стройматериалами. Через какое-то время ребята убедились, что так у всех в этой деревне, за редким исключением. А исключение составляли те, кому было просто лень тащить колхозное добро – они находили себе другие занятия. Например, нажравшись до белой горячки, гоняли домочадцев или устраивали драку с соседями.
