История на листочках показалась Алику довольно банальной. Какая-то девочка обманула мальчика. Мальчик бросил учиться, начал выпивать, потом очень пожалел об этом, опомнился, но было поздно. В общем – ерунда, такие ситуации возникали сплошь и рядом. Алик уже хотел было вернуть бумаги на стол и отказаться, но что-то его остановило. Хорошо, для него это банально, но у пацана-то – реальная трагедия! Привлекала еще и возможность получить постоянный заработок. В смысле работы ничего сложного он для себя не видел. Таких историй и им подобных, когда кто-то бросил учебу по глупости или потому, что забухал от несчастной любви, он мог если не вспомнить, то уж насочинять целый том.
– А вдруг не будут писать?
– Да и бог с ними, – подмигнул редактор. – Не сможешь придумать новый сюжет – я поручу кому-нибудь. Ты, главное, преподнеси ярко, художественно, как ты умеешь. У меня поручение райкома партии организовать такую колонку. Так сказать, мероприятие воспитательного характера.
Все было понятно, и ничего зазорного для себя Алик в такой работе не видел. Донести до ребят простую истину: «Ученье – свет, а не ученье – чуть свет и на работу». Это вполне укладывалось в его жизненные принципы.
– Согласен. Когда сдавать материал?
– До понедельника управишься?
Алик кивнул, махнул рукой на прощание и через секунду оказался перед секретаршей. Дама средних лет кокетливо улыбалась ему во весь накрашенный перламутровой помадой рот, и это вдруг вызвало у Алика приступ раздражения: «Что ж вы все так рады меня видеть?»
После дурацкой размолвки с Кирой он стал как-то нервно относиться к знакам внимания со стороны женщин. Казалось, все они мечтают соблазнить его – как Людка вчера. Может, это оттого, что Кира никак не шла из головы? Раньше такого не наблюдалось, он вспоминал о ней только когда становилось совсем уже нечего делать, а сейчас мысли о подруге возникали в любую свободную минуту.
На улице Алик посмотрел на часы, вспомнил про рубашку, которую надеялся стрельнуть, прикинул путь до общаги, и понял, что не успевает – нужно ведь еще заскочить к Моне за цветами. Поймав отражение в стекле витрины, Алик одернул куртку и решил, что выглядит вполне в духе молодежной моды. А поскольку торжество отмечают на даче, то для пикника он одет прилично. «Какая разница, – поморщился Алик. – Мне с ними детей не крестить».
Цветы Моня не достал. То есть достал – но эти три замученные белые розы невозможно было преподнести на шестнадцатилетие, они годились разве что для похорон. Зато Серега где-то раздобыл большую коробку украинских шоколадных конфет, явно тянущую на подарок, и не только для юной девушки. Огромная коробка ни в какую не хотела влезать в сумку, тогда Моня притащил газеты и быстро соорудил сверток.
– Сколько я тебе должен? – поинтересовался Алик.
– Нисколько, – буркнул Моня.
– Кончай дурить! – настаивал Кольцов.
– Да не гони ты. Розы Светке подарю, она же не дочка дипломата, а конфеты – считай, мой подарок.
– Мне уже давно не шестнадцать. И я не девочка, – начал злиться Алик.
– Если я скажу, что они мне на халяву достались, ты отстанешь?
Алик недоверчиво посмотрел на друга.
– Точно на халяву?!
– Зуб даю, – поклялся Моня.
– Ладно, Серега, спасибо. Честно говоря, не знаю, что бы я без тебя делал.
– Кончай банальщину нести, – пафосно отрубил Сергей. – Вали, сейчас моя придет. Обещала еще котлет нажарить.
