Сейдкон оглянулась на застывшую на полу Аудню и прошипела:
– Пошли!
Диса вздрогнула и рванулась вслед за спутниками по медленно гаснущему коридору.
Из кургана они выбежали за несколько мгновений до того, как погасли последние огоньки – даже «лучины покойника», резко упали к самой земле и исчезли, словно разбились об острые, покрытые инеем травинки.
Аудню медленно опустилась на землю.
Курган выделялся черным пятном на фоне медленно розовеющего неба.
– Как же долго мы там пробыли?!.. Как же долго мы были там?! – потрясенно выдохнула диса.
Тенгиль даже взглядом ее не удостоил. Окинул задумчивым взглядом светлеющее небо и тихо спросил у сейдконы:
– Что было написано на тех дорожках в кургане, когда вельва делала предсказания?
Фритьофдоттир язвительно фыркнула:
– А сам прочесть не смог? Я думала, ты грамоте обучен.
Воин пропустил насмешку мимо ушей:
– Гальдраставы5 на тропинках были написаны на старшем языке. Ему только таких как ты учат.
Последняя фраза больно царапнула сейдкону, но она попыталась сделать вид, что ее ничто не задело.
– Там были написаны те имена, которыми она нас назвала.
– Последняя Ведьма Севера… – иронично протянул Тенгиль.
Сейдкона зло сжала губы:
– Не знаю насчет остального, но в этом она ошиблась. Свои сейдконы есть в Бирке, в Оденсе, в Мальме…
– Если только с ними не поступили по заветам Свантенсона, – фыркнул Тенгиль. – Помнишь? «Вывезли в море и утопили».
Лицо Гейдрид залила неестественная бледность, заметная даже в свете только начинающего вставать солнца.
– Новый бог идет в Сканию…
– Боги, – поправил ее Неквисон. – Их двое братьев – близнецов.
– Ты так подробно все знаешь! – не удержалась ведьма. – Небось сам у их алтаря молился! – даже восхищение в голос удалось добавить. Почти что настоящего.
– Льювина молилась, – сухо откликнулся он. – Я возил ее в Браттахлид.
– И? Там капище наших богов!
– Там уже три года стоит два алтаря. Для Вератюра и других и для Единого с братом.
Сейдкона потрясенно уставилась на него. Пусть сама она и нечасто обращалась к богам, больше полагаясь на свои чары, но поверить, что чужие боги уже так далеко зашли в Сканию, она до сих пор не могла. Нет, конечно, решение, принятое на Альтинге само по себе означало очень и очень многое, но Гейдрид до последнего казалось, что это что- то временное…
– Солнце всходит. Солнце почти вышло, – тихо обронила диса.
Ведьма вздрогнула и перевела взгляд на нее:
– Возвращаемся на постоялый двор.
***
Поспать удалось недолго. Гейдрид показалось, что она только на лавку легла, и глаза сомкнула, как на женской половине послышались шаги. Ведьма подскочила на месте, заозиралась по сторонам – Тенгиль, не дошедший до ее скамьи нескольких шагов, насмешливо дернул уголком рта:
– Как спалось, сейдкона?
Фритьофдоттир сцедила зевок в кулак:
– Плохо.
И в этом ведьма не соврала. Сейчас, отвечая на вопрос воина, она вдруг отчетливо вспомнила, что ей снились кошмары. Она куда- то бежала, куда- то спешила, и кто- то гнался за нею, выпрыгивал из темных углов, смеялся, скалив пожелтевшие клыки…
Тенгиль Гадюка покачал головой – то ли смеялся, то ли действительно посочувствовал:
– Не страшно. Еще успеешь отоспаться. Обоз из Тримстада выйдет только через три дня.
Гейдрид подскочила на месте, резко села:
– Что значит, через три дня?! Мы не можем столько ждать!
От ее крика проснулась диса. Подняла голову от лавки, сонно повела глазами.
