– Но… Как же жить?! Как огонь разжигать?! Как еду готовить?! – не выдержала ведьма. – Что делать?!
– Спать ложиться, – фыркнула темнота насмешливым голосом. – Утром решим, как дальше жить.
Успокаивать сейдкону, Тенгиль, похоже, не собирался…
…Несмотря на спальный мешок, за ночь Гейдрид продрогла до костей. Встала, едва небо только начало розоветь, привычно смотала и убрала в седельную сумку вновь проявившуюся веревку с узлами, оставленную до того, как ведьма встретилась с огненным духом и, попыталась собраться с мыслями.
Получалось плохо.
Даже не так. Получалась просто отвратительно.
Девятнадцать лет.
Гейдрид прожила на этом свете девятнадцать лет. В четыре года ее отдали на воспитание тетке Эриннборг – и молодая сейдкона больше никогда не видела родных: слишком уж долог был путь от Согне- фьорда до Уфут- фьода, возле которого жила ее мать.
Гейдрид пела сейд и резала руны. Училась смотреть глазами птиц и менять погоду… Предсказывать будущее ей никогда не удавалось.
А теперь она не могла понять и своего прошлого.
Огненные духи.
Существа, способные вселиться в человека, если долго смотреть в огонь.
Как вообще такое может быть?!
Может, вчера и не было ничего? Может, все это лишь сон?
Но головни недогоревшего костра говорили об обратном…
***
Обнесенный частоколом приграничный горок ощетинившимся ежом встретил путешественников.
Селение не походило ни на одно из тех, где до этого бывала Гейдрид. За свою жизнь ведьма как- то привыкла к тому, что хутора раскиданы на большом расстоянии друг от друга – даже Хедебю, состоявшее из нескольких хозяйств было нетипичным, а если что и состоит из нескольких строений – так это одна усадьба, одно хозяйство, связанное по роду и по крови. Нет, был еще, конечно, Тримстад, но он был виком, торговым городом. Да и строился он все теми же длинными домами, как и привычные хутора во фьордах.
Здесь же было множество дворов, которые, по сути, занимали те же земли, которые в Скании могли принадлежать полусотне хуторов. Узкие мощенные улицы лучами сходились к центру. Где- то впереди, меж крыш домов виднелся шпиль колокольни – похоже, здешние жители полностью встали под руку новому богу. Или они уже пришли на берега этой реки с верой в него?
Задумываться об этом сейдконе не хотелось.
Тенгиль уверенно ехал вперед, легко ориентируясь в переплетении узких улочек.
– Часто здесь бывал? – не выдержала ведьма,
Неквисон бросил на нее насмешливый взгляд:
– Странно, да? Что мне делать в приграничном городе? Я же из Хедебю никогда не выезжал.
Гейдрид вспыхнула:
– Я серьезно спрашиваю! Мне просто интересно стало!
Диса участия в разговоре не принимала: согнулась, скорчилась в седле, низко надвинув капюшон синего плаща на глаза.
– Глупый вопрос, женщина, ты не находишь? – фыркнул Неквисон. – Я хожу в викинг с двенадцати лет. Даже в Исфахане был.
– Это за морем? – тихо звякнул голос Аудню.
Сейдкона оглянулась. Диса даже голову не подняла. Ехала, уткнувшись взглядом в гриву своего пони и даже не глядя по сторонам.
– За морем, – согласился Тенгиль. – Очень далеко за морем, где водятся водяные драконы – скримслы…
– А что еще там?
Ведьма удивленно покосилась на ученицу – что- то та стала слишком разговорчивой.
– А еще оттуда пришел Единый с братом, – хмыкнул Неквисон, и диса, вздрогнув, замолчала, еще сильнее сгорбившись, пытаясь стать незаметнее.
…В отличие от Тримстада здешний постоялый двор был обозначен вывеской – над дверью на старых поржавевших цепях закрепили кусок доски, на которой была нарисована кружка пива с угрожающей сползти через край шапкой пены, а рядом – нечто, напоминающее кровать.
