Звонил Валера С. Статья М. Токаревой в «Новой газете» про журнал «Театр». Хорошая, справедливая. Он пошел работать завлитом к Левитину. Пишет пьесу по Домбровскому, «Факультет ненужных вещей».
Звонила А. Михайлова (театровед в области театрально-декорационного искусства, 1927–2012) . Сказала, что они с И. Уваровой (театральный критик, художник, искусствовед) готовы подписаться под любой бумагой в защиту «Театра» или даже постоять в пикете. Трогательные дамы за 80, вот старая закалка шестидесятников – отклик. Я ее расстроила, сказав, что никто и ничего защищать не собирается. Уварова: если надо развалить дело, то зовут Б. Любимова. Это всем известно. Я: но выводов почему-то не делают. Значит, он такой выгоден. Она: слух про свою близость с Н. Михалковым он, может быть, и сам пустил. «Русофилы, вперед!» – хорошенькая жизнь у нас начинается.
Со слов С. Б. Бенедиктова (советский и российский театральный художник) А. А. рассказала, что на Президиуме Б. Н. сказал, что возьмет «Театр», если будет нормальное финансирование. И второе – обещал наладить старые связи журнала с ГИИ и привлечь серьезных авторов. Это значит, что журнал он не читал. Все эти «хорошие авторы» из ГИИ, в журнале при Валере печатались.
11 июня
Прошло наше обсуждение итогов сезона. Как по-дурацки организовано было, так и прошло. Слава поставил галочку. Пришли и А. Порватов (заместитель руководителя департамента культуры Москвы) и М. Швыдкой, который представился безработным, и Д. Трубочкин сидел, и его заместители. Слава, по-моему, остался доволен. Вел никак, разговор не направлял, поэтому он вяло тек, куда попало. Шахиня не выступала, только рецензировала всех на ходу. Была Маша Седых. Ее пригласили со стороны, как «ведущего критика». Она комментировала всё, протестовала в принципе. Я давно не наблюдала ее «в деле». Для нее линия фронта осталась на месте. То, что говорит Кама, правильно, то, что говорит Смелянский, правильно. И т. д. Но иногда они говорят – разное. Да и все говорят разное. Маша получается просто рупором «общественного мнения». По молодости казалось, что Маша всегда говорила от себя.
А. Шендерова сидела рядом со Славой, во главе стола, но не сделала ничего, чтобы это сомнительное мероприятие выглядело прилично (раз уж ей поручили). Она разочаровывает меня все больше.
В сущности, это все было жалкое зрелище. Миша говорил в основном о критике, что она мышей не ловит, контекста не видит, мыслит точечно. Эту тему потом дружно подхватили, так что Шахиня выступила: «Мы что, собрались разбирать проблемы цеха!?» Даже умный А. Бартошевич говорил вяло и совсем неудачно. Вдруг стал пересказывать свою статью в ВТ, которая вот-вот выйдет. Непомерно восторгался студентами ГИТИСа. То, что я видела и слышала, не вызывает оптимизма. В. Семеновский говорил хорошо. Про журнал, про проблемы. Пытался структурировать. И я вслед за ним. А потом все это как-то постепенно завяло. Одна из самых интересных, но лишь тронутых тем – конформизм нынешней режиссуры. Я сказала про мировоззрение, про их нерисковость, нежелание идти поперек. Привела в пример историю с Гинкасом и Карбаускисом. Шендерова стала К. защищать, хотя я и не нападала. «Знаете, как страшно сегодня в 30 лет не иметь квартиры, дохода, считаться лузером». Так вот я как раз про это. Гинкас и был, когда приехал в Москву, лузером. Только переступить через себя не мог. И все-таки выстраивал биографию.
