О том, что остается за кадром - страница 18

Проводя переформирование сил в этом районе боевых действий, Ставка сочла возможным снять с передовой 294-ю дивизию, в которой воевал отец, и определить ее в резерв для дальнейшего использования на другом участке фронта. 4 мая 1943 г. она была переподчинена 52-й армии, а ту, в свою очередь, месяцем позже в полном составе перебросили на центральный театр боевых действий – в распоряжение Воронежского фронта.

Прежде, чем я перейду ко второй фронтовой главе в жизни отца, хотелось бы отметить важный рубеж в системе управления войсками Красной Армии.

Известно, что со времен еще гражданской войны у руля армейских частей стояли двое – командир и комиссар. Второй осуществлял линию партийного (правительственного) руководства, в то время как первый непосредственно командовал красноармейцами во время боя и в мирных условиях. Такая «двуглавость» нужна была для того, чтобы за командиром – нередко бывшим царским офицером или своим по классу, но морально и политически не стойким – был строгий надзор. Вспомните классический фильм «Чапаев»: Василий Иванович – это энергетический импульс, отвага, авторитет у солдат; а Фурманов – это холодное рацио, основанное не на сиюминутном видении обстоятельств, а понимание текущей ситуации на долговременной основе. Не секрет, в боевой обстановке, бывало, «вторая голова» мешала «первой» – всё зависело от личных качеств комиссара и его знания военного ремесла. Но в большинстве случаев такая система управления в Красной Армии себя оправдывала и дожила с перерывами до 1941 г. Уж в конце-то 30-х, когда был разоблачен заговор высших военных, сомнения в ее пользе у руководства страны точно не было… В первые месяцы войны ситуация на фронте складывалась не в нашу пользу и нередко именно низовые политработники оказывали цементирующую роль в собирании разрозненных в результате отступления сил.

Та неустанная работа по воспитанию политруками и комиссарами бойца-победителя, о которой сказано выше, во второй половине 1942 г. привела к нужным результатам – сначала к успеху на отдельных участках большого фронта от Арктики до Кавказа, а затем и к осознанию, что строевые командиры Красной Армии доказали делом свою преданность советской власти и руководству страны и уже не нуждаются в опеке со стороны партийных представителей.

9 октября 1942 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР институт комиссаров в Красной Армии был упразднен. Партийные организации в войсках стали первичными (в стрелковых частях – полковыми, вот откуда новая должность отца в 861-м полку), а руководить партполитработой (ее никто не отменял!) продолжили политотделы дивизий, армий, политуправления фронтов. В итоге такой реформы армейских политорганов к лету следующего 1943 г. (это процесс не одномоментный!) было высвобождено ни много, ни мало 130 тысяч армейских политработников, которых направили в части в качестве строевых командиров.

За время ведения боевых действий комиссары, политруки, заместители политруков, выполняя свои прямые обязанности, научились и руководству частями и подразделениями, когда штатные командиры по тем или иным причинам выбывали из строя. Множество таких примеров можно встретить в воспоминаниях участников войны.

Вот факт, приведенный в коллективном труде военных историков «На Волховском фронте»:

«В районе Сенной Керести 7 апреля 1942 г. противнику удалось прорваться в наш тыл и окружить штаб 848-го стрелкового полка 267-й стрелковой дивизии 59-й армии. Находившийся там в то время комиссар дивизии полковой комиссар В. П. Дмитриев мгновенно оценил обстановку. С автоматом в руках, со словами «За Родину!», «За партию Ленина!» этот мужественный человек, грудь которого украшали три ордена Красного Знамени, увлек воинов в контратаку. Фашисты не выдержали и стали отходить. Положение было спасено. Но комиссар Дмитриев героически погиб, сраженный вражеской пулей… В. П. Дмитриеву было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.