Конечно, полностью уйти от современности Екатерине-историку не удалось. В предисловии к «Запискам» она вступает в полемику с новейшими западными историками, чьи сочинения, выходящие «под именем Истории Российской», «скорее именовать можно творениями пристрастными…».
Екатерининские «Записки», основанные на отечественных источниках, о которых не ведали эти сочинители, должны были стать для Европы «окном в Россию», опровергнуть тенденциозные оценки ее исторического прошлого, возникшие у авторов «историй», где «каждый лист свидетельством служит, с какою ненавистью писан…».
В известном смысле «Записки» можно рассматривать и как монументальный исторический комментарий к «Наказу»; они идеологически однородны: приводя исторические примеры государственной мудрости россиян, Екатерина стремится показать превосходство сильной и просвещенной, мудрой и милосердной монаршей власти над всеми другими формами правления. Концепция «Записок» повлияла на замысел «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина.
С историческими фактами, которые уж совсем не вписывались в указанную выше концепцию, императрица-историк поступала точно так же, как и с непокорными подданными, которых ожидали опала или репрессии: Екатерина либо замалчивает эти факты, либо искажает их, «поправляя» историю во имя собственных умопостроений, как это будут делать в XX веке историки-сверхконцептуалисты А. Дж. Тойнби и Л. Н. Гумилев.
Екатерина забывает об обязанности историка быть объективным, когда рисует портреты сильных правителей Руси. Любуясь ими, она сознательно их идеализирует.
По версии Екатерины, князь Олег не убивал киевского правителя Аскольда, а только лишил его власти. Княгиня Ольга наказывает древлян – убийц князя Игоря, ее мужа, но в екатерининском повествовании, ранее неотступно следовавшем за летописью, вдруг образуется провал: отсутствуют ужасные подробности Ольгиной мести. И даже Святополк Окаянный отчасти оправдан: у него были коварные, преступные советчики. Резко отрицательные оценки действий Рюриковичей довольно редки в «Записках».
Екатерина словно хочет помирить всех русских князей – во имя будущего единства и могущества России. К центробежным силам, приведшим страну на край гибели, она относит властолюбивых бояр, «угодщиков и ласкателей», всех, кто, втершись в доверие к своему князю, давали ему плохие советы и первыми ему изменяли.
Этот сквозной мотив «Записок», безусловно, имеет документальную основу, но отражает и личный опыт Екатерины, всегда с опаской пользовавшейся советами представителей аристократической партии и нередко поступавшей вопреки этим советам.
Первые части «Записок» печатались в журналах екатерининского времени, а в 1787–1793 годах пять частей, одна за другой, вышли отдельными изданиями. По поводу появившихся в печати критических замечаний (напомним, «Записки» публиковались анонимно) Екатерина писала: «…я нашла во многом здравую критику «Записок касательно Российской Истории», но что написано, то написано: по крайней мере, ни нация, ни государство в оных не унижено».
Что ж, замечание справедливое, и этот разговор императрицы с критиками так характерен для эпохи просвещенного абсолютизма: Екатерине II угодно признать их правоту, но что-либо изменять в своем сочинении она не намерена… Однако сохранился экземпляр 5-й части «Записок» с исправлениями, сделанными рукой императрицы, – возможно, для будущего переиздания.
