О жандармах, императорах и изобразительном искусстве. Архивные заметки - страница 25

Решением Синода 1 октября 1872 г. игумен Серафим и казначей иеромонах Амвросий были отстранены от должностей. Но Евстратий, вероятно, счел это наказание недостаточным и обратился с прошением о пересмотре дела. В ноябре 1873 г. Начальник Тамбовского губернского жандармского управления докладывал в III отделение о дознании по обвинению бывшего настоятеля монастыря Серафима «в покровительстве политическим преступникам, в снабжении поляков во время восстания (1863–1864 гг. – М.С., Е.Щ) деньгами и в выражении сожаления по поводу сделанного в 1866 году покушения на жизнь Государя Императора, что плохого стрельца наняли»[84]. Однако, дело обернулось не в пользу доносителя. Было выяснено, что никаких доказательств у Евстратия не имеется, а сам он «за противозаконные поступки и предосудительный образ жизни» давно уже лишен монашеского звания «с обращением в первобытное состояние». А поскольку вышеозначенная личность продолжала «утруждать Государя Императора и правительственные места неосновательными жалобами», III отделение предлагало воспретить Евстратию подавать впредь просьбы по изложенному делу, а в случае нарушения выслать его «в отдаленную губернию для жительства под надзором полиции»[85].

Сохранившиеся материалы императорской канцелярии позволяют обозначить и другие касающиеся церкви вопросы, которыми занималось III отделение – это сооружение храмов, открытие мощей, обретение чудотворных икон и проч, события, вызывавшие большое «стечение народа». 27 мая 1846 г. штаб-офицер Корпуса жандармов Козлов доносил шефу жандармов А.Ф. Орлову о небывалом стечении богомольцев в Задонск, которое побудило его отправиться туда «для секретного разузнания на месте о причинах столь необыкновенного народного движения»[86]. Оказалось, что при перенесении тела Преосвященного Тихона, епископа Воронежского и Елецкого, из-под сводов ветхого алтаря в другую церковь обнаружилась нетленность его мощей и архиерейского облачения, «несмотря на то, что они пролежали в сыром помещении 63 года».

В деле «О явлении некоторым лицам во сне архиерея Митрофана и об обретении нетленным тела его» мы находим информацию о событиях, предшествовавших канонизации Св. Митрофания Воронежского. Согласно донесениям начальника 2-го жандармского округа А.Л. Волкова и командированного в Воронеж офицера Корпуса жандармов Коптева, с апреля 1830 г. стали распространяться слухи о чудесных явлениях скончавшегося в царствование Петра I архиепископа Митрофания, который говорил видевшим его во сне, «что когда откроют его мощи Россия получит исцеление». В конце 1831 г. появились разговоры о том, будто бы во время ремонта фундамента Благовещенского собора обретено было тело покойного архиерея. Эти сведения дошли до императора, который через шефа жандармов А.Х. Бенкендорфа распорядился выяснить все досконально. В апреле 1832 г. Коптев доносил, что в Воронеж приезжал архиепископ Рязанский Евгений и архимандрит Московского Спасо-Андроникова монастыря Гермоген для освидетельствования мощей. «Хотя сии архипастыри совершают возложенное на них поручение в тайне, – пишет Коптев, – но посредством предпринятых мною мер, известно мне, что… мощи нетленны»[87]. 11 августа 1832 г. он докладывал, как прошла церемония открытия мощей Митрофания Воронежского и какие меры были приняты «для охранения безопасности богомольцев от давки, сутолоки и прочих неприятностей».