О жандармах, императорах и изобразительном искусстве. Архивные заметки - страница 45

С 1827 г. «по секретным поручениям» при Бенкендорфе состоял Осип Васильевич Кобервейн, до того времени исполнявший аналогичную службу при главнокомандующим 1-й армией Ф.В. Остен-Сакене. Когда в 1832 г. Бенкендорф представил своего секретного агента к повышению чином, то высочайшего соизволения на то не последовало, т. к. о Кобервейне не было представлено императору никаких удостоверяющих бумаг и формуляров. По справке III Отделения оказалось, что «до 1809 г. находился в Австрийской Лембергской национальной гвардии. По занятии Наполеоном Вены, а саксонскими войсками Галиции, когда начали формироваться польские полки, Кобервейн вступил в оные, в числе уроженцев Галиции и был принят поручиком. Когда же стали стращать походом в Испанию, тогда он приехал в Россию, но на дороге близ Тарнополя лишился всех своих бумаг и имущества, почему не может представить о прежней службе своей никаких документов»[166]. Кобервейна наградили в 1832 г. лишь бриллиантовым перстнем, а положенным чином отметили только в 1847 г. Дело в том, что после смерти А.Х. Бенкендорфа в 1844 г. Кобервейн остался не у дел, по штату III Отделения и Корпуса жандармов он не числился, исполняя единичные поручения нового шефа А.Ф. Орлова. В 1847 г. Кобервейн принял российское подданство и попросил Орлова исходатайствовать ему положенный чин и определить в штатные чиновники III Отделения. На всеподданнейшем докладе шефа жандармов по этому вопросу Николай I начертал резолюцию: «Согласен. Из австрийских поручиков в соответственный чин»[167]. Через несколько лет Кобервейн скончался, так и не выслужив приличной пенсии. После его смерти нашли два письма, одно на имя А.Ф. Орлова, другое императору Николаю Павловичу. И того и другого он искренне благодарил и умолял не оставить в бедности его жен и детей. Как выяснилось, помимо законной супруги и дочери, Кобервейн состоял все годы службы в России в связи с женщиной, от которой имел троих дочерей. Их то Кобервейн и просил не оставить без монаршего благоволения – разрешить детям носить его фамилию и назначить небольшие пенсии. Принимая во внимания «долговременные» заслуги Кобервейна, пенсии были назначены всем – законным и незаконным. Причем, последние в течении еще многих лет донимали III Отделение, ходатайствуя о неоднократных пособиях.

Как правило, в III Отделение чиновники зачислялись по чьему-либо ходатайству или рекомендации. Были случаи зачисления «по высочайшему повелению». Так, в 1838 г. из Капитула орденов в ведомство Бенкендорфа «за благородный поступок» был переведен Александр Александрович Галлер. Дело в том, что Галлер «открыл преступное намерение бывшего учителя Александрова, который покушался на жизнь отставного штабс-ротмистра Яковлева и на домогательство миллиона рублей от отца его, и что отказался от 10000 рублей, предложенных ему сим последним в изъявлении благодарности»[168]. Галлер являлся выпускником филологического факультета Петербургского университета, знал нескольких иностранных языков, и поэтому был прикомандирован к архиву III Отделения для разбора и приведения в порядок скопившихся бумаг, а вскоре стал и начальником архива в чине старшего чиновника. Бывали случаи, когда люди без всяких протекций обращались в III Отделение с просьбой о зачислении их в полицейскую службу. В 1856 г. аналогичную просьбу подал «римско-католического исповедания» Егор Иванович Бартель, буквально за несколько дней до написания прошения окончивший Петербургский университет и принявший российское подданство. Сей поступок вызвал удивление у начальства III Отделения, но тем не менее решено было определить Бартеля «для испытания в способностях к службе» помощником журналиста. Бартель оказался настолько способным и усердным, что вскоре занял место чиновника особых поручений, а в 1880 г. стал одним из немногих служащих, которого после ликвидации III Отделения зачислили в Департамент государственной полиции МВД