Об экономике – с улыбкой (сборник) - страница 12

Тут туземцы, пришедшие вместе с Робинзоном, предостерегающе закричали своим:

– Калуно мори! Сакон! Сакон паругадо по!

Услышав такие слова, туземцы издали вопль уважения. Перед Робинзоном вмиг образовалось пустое пространство: туземные мужчины и женщины отскочили от Робинзона и смотрели теперь на белого человека во все глаза, в ожидании каких-либо его действий или распоряжений.

– Не бойтесь, друзья, все в порядке, – сказал им Робинзон, пытаясь улыбнуться как можно шире. – Вы в полной безопасности, вас охраняет закон!

При слове «закон» толпа туземцев задрожала и заколыхалась.

– Я хочу узнать, как вы живете, – продолжал между тем Робинзон свою приветственную речь. – На кого еще, кроме коз, охотитесь? Какие фрукты, кроме бананов, собираете? Узнать побольше о вашей жизни и помочь ее изменить, ничего больше! Все ради создания на нашем необитаемом острове комфортных условий обитания. Вы меня понимаете, друзья?

Туземцы зашевелились и потянули Робинзона – как оказалось, в одну из своих хижин: по всей видимости, они приглашали Робинзона заглянуть к ним в гости. Из любопытства Робинзон согласился.

Внутри хижины было тесно и неприглядно: как сыр в масле туземцы явно не катались. Примитивная народность, что и говорить!

– Почему так темно? Неужели сложно проделать в стене отверстие, для лучшего освещения и вентиляции? – деловито вопросил Робинзон и тут же, чтобы смягчить строгость при первом знакомстве с жителями туземного поселка, добавил. – Ничего, ребята, не волнуйтесь, что-нибудь обязательно придумаем. И вентиляция, и кондиционеры, все у вас будет. Со временем, конечно.

Тут в углу хижины Робинзон заметил какие-то продолговато-зеленые, незнакомые ему плоды.

– Это что за фрукты? – спросил он обиженно.

– Вашабо! Вашабо! – загомонили туземцы.

Робинзон поморщился от незнакомого слова.

– Авокадо, что ли?

– Авьокадо! Авьокадо! – подхватили добродушные туземные жители.

– Так бы сразу и сказали, что авокадо. А то: вашабо! Какое там вашабо?!

Еще Робинзон обратил внимание на грязный пол в хижине, на котором валялись разные сучки, сухие листья и другой лишний в жилом помещении мусор.

– Почему в хижине не выметено? – строго обратился он к собравшимся. – Чья это хижина, я вас спрашиваю?

Туземцы явно не понимали вопроса.

– Чья? Хи? Жи? На? – по слогам продиктовал Робинзон, на что необученные туземцы вопросительно переглянулись.

– Чья? Твой? Или твоя? А может быть, твоя? Кто здесь вообще живет? – потерял терпение Робинзон, тыча пальцем то в одного, то в другого, то в третьего туземца.

– Парока, – ответил, наконец, один из туземцев, показывая разом на всех своих соплеменников.

– Парока! Парока! – согласились соплеменники, сообразив, о чем идет речь.

– Что? – ужаснулся Робинзон. – Вы… это… не знаете, что такое… ну это, как его?… твое-мое-ваше-наше.

От волнения Робинзон забыл, как называется «твое-мое-ваше-наше» и не мог назвать его туземцам, однако как важно в цивилизованном обществе «твое-мое-ваше-наше», он помнил превосходно. К примеру, когда ты покупаешь билет на океанский лайнер, это ты покупаешь билет, а не кто-нибудь другой: ты на этом океанском лайнере и путешествуешь. Именно тебе предоставляют на океанском лайнере комфортабельную каюту, стюард выполняет именно твои просьбы и только для тебя, купившего пассажирский билет первого класса, накрывают в кают-компании обеденный стол. А что бы получилось, если бы билет покупал ты, а обеденный стол в кают-компании накрывали для другого человека, не говоря уже о том, что этот другой человек поселился в твоей комфортабельной каюте? Получился бы полный кавардак – и все из-за отсутствия понятия «твое-мое-ваше-наше».