Об экономике – с улыбкой (сборник) - страница 20

После робинзоновой речи, принятой благодарными туземцами на ура, началось пиршество. У туземцев был повод пировать: шутка ли, в течение каких-то суток на их необитаемом острове не только было введено денежное обращение, но и возникло земледелие с животноводством, бананового и молочно-мясного направления! Ни туземцы, ни Робинзон не говорили о земледелии и животноводстве – туземцы по той причине, что ничего о них не знали, а Робинзон о земледелии и животноводстве позабыл, а потом уже не вспомнил, – однако робинзоновы предложения обещали дать туземным жителям много-много коз и бананов. Козы и бананы были намного питательней всех умных слов, какие только имеются во всех на свете умных книжках, вместе взятых.

Но увы, пиршество завершилось, практически не начавшись.

Едва жители туземной деревни расселись за накрытыми на центральной поляне праздничными пальмовыми листьями, как один из туземцев выкрикнул что-то звонкое, указывая рукой на отдаленную хижину, откуда, воровато оглядываясь, вылез туземец с нехитрыми туземными пожитками в руках. Это был какой-то не такой туземец – раскрашенный не так, как другие жители деревни, – поэтому Робинзон сразу заподозрил неладное. Так оно и оказалось. Судя по тому, как всполошились, как повскакали на ноги и негодующе завопили его спутники, этот человек – такой же в сущности туземец, как жители робинзоновой деревни, – принадлежал другому туземному племени. Он тайно пробрался на чужую территорию и, воспользовавшись тем, что все были заняты введением животноводства и земледелия, залез в чужую хижину, с целью похитить ценные пожитки у их законных владельцев.

– Сакон! Сакон! – заорали туземцы, бросаясь к месту похищения.

Воришка оказался увертливым и быстрым на ногу. Прижав к груди наворованное, он бросился наутек в близлежащие заросли.

– Лови его! – приказал Робинзон, которого вместе со всеми охватил азарт преследования.

Туземцы, наученные передовым методам охоты на диких коз, рассыпались цепью и организовали преследование – впрочем, непродолжительное, поскольку похититель оказался намного умнее и быстрее любой козы. Во-первых, во время бега этот туземец из соседнего племени не блеял наподобие козы, а убегал молча, чтобы преследователи не смогли определить его местонахождение. Во-вторых, воришка не метался из стороны в сторону, постоянно меняя направление, а убегал, если так можно выразиться, осознанно и целенаправленно, в результате чего быстро оторвался от преследовавших его деревенских жителей и растворился в тропических зарослях, только его видели.

Решив, что преследование бесполезно, Робинзон остановил погоню и приказал всем возвращаться в деревню.

– Сакон! Карабундо портико! – такими словами туземцы пытались донести до Робинзона переполнявшие их чувства.

Робинзон был с туземцами солидарен. В хлопотах о молодой туземной экономике он как-то упустил из виду, что на необитаемом острове может существовать не одно туземное поселение, а несколько – теперь, осознав свою ошибку, думал, как ее исправить.

– Куда этот негодяй побежал? Где прописан? – спросил Робинзон, с обидой поджав губы.

Продолжающие возмущенно жестикулировать туземцы проводили Робинзона на высокий холм, с которого открывался прекрасный обзор на весь необитаемый остров, такой одинокий посреди изумрудного, покрытого белыми бурунчиками океана. С северной стороны холма располагалась туземная деревушка его друзей, а чуть дальше – скалистая гряда, в которой Робинзон нашел себе убежище, тогда как с южной стороны открывался вид на тропический лес, простирающийся до самого побережья. Сквозь густую зелень Робинзону удалось рассмотреть несколько крыш таких же легких древесных хижин, из которых состояла и его деревня. Значит, на южной оконечности острова тоже жили люди – судя по нахальному, оставшемуся безнаказанным воришке, не слишком хорошие.