Объектом созерцания мировой Души является прежде всего сам Ум, который благодаря этому созерцанию постигает себя. Пока это так, времени нет, только вечность. Но вместе с тем, отворачиваясь от Ума и, соответственно, от Единого, мировая Душа обращается также к объектам вторичным: различая в Уме всё множество прообразов сущих, возможных и невозможных, она созерцает и их, входит в них, наделяет их жизнью. И тогда появляется время и мир, и всё, что находится в нём. Другими словами, созерцая Ум, обращаясь к нему, а через него и к Единому, мировая Душа обращается в вечность, в том числе и к себе, а обращаясь ко множественности, погружаясь в конкретные логосы, создаёт время и мир.
Аналогично устроена и наша душа, будучи в последней инстанции той же Душой мировой: точно так же она обращена к Уму и Единому, к вечному и бесконечному, но одновременно и к этому космосу, миру, порождая, поддерживая, множа бесчисленные формы и виды сущего. Отождествляясь с этими сущими, привязываясь к ним, питая их своим вниманием, энергией, силой, наша душа как бы вливает в них жизнь. Растворение во множестве сущих есть отпадение от изначального, от собственной сущности, но без этого не было бы мироздания, феноменального бытия…
Такова в самых общих чертах метафизическая концепция неоплатоников, откуда следует, что наш преходящий мир вовсе не полная тьма и ущербность, но причастен и к вечности, поскольку является отражением Ума. Вернее, множественности Ума, в коем, в отличие от нашего мира, эта множественность пребывает, однако, в недвижности и единстве.
«Время – подвижный образ вечности», – говорил Платон. Подтверждается это и тем, что Вселенная грандиозна, величественна и прекрасна.
По неоплатоникам, наши прошлое, будущее и настоящее не подвержены никаким изменениям, не зависят от течения времени и, пребывая в «вечном настоящем» Ума, существуют всегда.
«…Для него [для Ума] существует одно только настоящее, но нет ни будущего, так как и до наступления будущего всё в нём уже есть, ни прошедшего, так как его ноумены не проходят, как моменты времени, но существуют в вечном недвижном настоящем, – неизменные, тождественные самим себе, довлеющие тем, что они суть, притом так, что каждый их них есть и мыслимое, и сущее, а все вместе – один универсальный Ум и одно универсальное бытие» (Плотин. «О трёх первых началах, или субстанциях», 4).
Конечно, к неоплатоникам много вопросов. Ответы даются, и весьма обстоятельные, что, правда, приводит ко всё новым вопросам…
В авраамических традициях, в монотеизме, нет изначальной причастности к вечности мира и времени – они не проистекают прямо из вечности и не являются её подвижным образом, пусть оскудневшим и искажённым, но всё же содержащим божественное, всю бесконечность, в себе 3. Время и мир созданы Богом-Творцом, пребывающим в вечности, они – это не Он, но нечто иное по отношению к Творцу. Также и Творец по отношению к ним – нечто иное: недостижимое, непознаваемое, трансцендентное. Время и мир существуют лишь «врéменно» – от вечности до вечности, и по истечении срока наступит царство вечной гармонии Творения и Творца. При этом все креатуры, по благодати Творца получившие вечную жизнь и вошедшие в новую вечность, останутся самими собой, вернее, как иногда полагают, они станут идеальными самими собой, тождественными своему сущностному прообразу. Слиться с Богом, вернуться к Нему, снова стать Им – абсурдная для монотеизма мысль: в новой вечности будет возможно лишь созерцать, воспевать, любить Бога, пребывать рядом с Ним, наслаждаться блаженством небесного света. Бог – радикально
