– Наконец-то! Кто пришёл! – девушка подбежала к калитке и отперла её.
– Эви! – Офэн отложил гитару и поспешил обнять друга, – В следующий раз ни за что тебя не отпущу одного, с тобой поеду! Знаешь, как мы ждали от тебя известий! Ещё друг называется! А это… – Офэн протянул руку Айоле и пожал её хрупкую ручку. – Это…
– Айола. – поспешила представиться девушка, – Ты читал обо мне, Офэн, помнишь?
Ирен побелела, а Офэн был сбит с толку. Он ещё раз протянул руку девушке, пожал её, убедился, что перед ним вполне осязаемое существо, и проговорил:
– Разыгрываете? Эви, я же весь на нервах, нехорошо так…
– Это правда. Она – бывший дух талисмана. – пояснил ему Эвион, зная, что друг верит ему, но желает знать чуть больше.
Они вошли в уютную прохладную гостиную Офэна. Ирен и бабушка парня, – милая старушка в цветастом платье, с улыбчивыми тёмно-синими глазами, вокруг которых лучиками расходились морщинки, когда она улыбалась, – накрыли на стол, и, когда четвёрка друзей осталась наедине, Эвион начал рассказывать об их с Айолой приключениях и воскрешении девушки.
Солнце почти зашло, уже не заглядывая в это крыло дома. Старая люстра под потолком тускло освещала простенькую деревенскую гостиную: длинный деревянный шкаф с витринами, заставленными сервизами и старенькими фигурками рыбаков и крестьянок, длинный стол с белой скатертью и синей вазой с икебаной, кресла и диван у стены. Друзьям в этой атмосфере казалось, особенно Офэну, что они на тайном съезде в штаб-квартире.
Прошло больше часа, пока Эвион рассказывал о своих приключениях. Ирен во многое не могла поверить, а Офэн был изумлён. Его друг предстал перед ним в совсем ином свете, и Офэн чувствовал небывалую гордость и радость, что Эви вернулся целым. Более того: спас из плена талисмана Айолу.
– Это просто фурор… – выпалил Офэн, глядя перед собой. Рассказ казался ему фантастическим фильмом. Боги… Они всё же существуют! Его друг видел богиню… Она помогла оживить девушку! Как… Как это возможно?! – Я верю, но я… Это жуть как! – Офэн нервно рассмеялся и подрагивающей рукой поднёс к губам чашку с остывшим чаем. – Как вы это пережили? Как вам удалось?! Я не найду слов, но, Эви, ты молодчина! – парень подавился чаем и, прокашлявшись, добавил, – Записать бы это всё…
– Нам бы не хотелось, чтобы про это было известно кому-либо ещё. – Эви взял в руки чашку и принялся разглядывать цветочный узор на ней. – Если честно, мне бы хотелось поставить точку на этом. Тогда я начинал путь, не зная, что в браслете на моём запястье настоящая душа человека, а теперь этот человек – моя девушка, моя любовь, и я бы всё отдал, чтобы вновь не переживать опасности. Мы бы хотели жить вдали от этой суеты.
– Понимаю, что ты хочешь сказать. – подала голос Ирен, – Пережив такое, естественно, вряд ли захочешь вновь пускаться в туманную даль. Но, Эви, Айола, вы вернулись домой! Теперь всё иначе. Нет этого чокнутого графа, нет путешествия, и вы теперь вместе! – она посмотрела на них и широко улыбнулась нежной, словно материнской, улыбкой. – Вы никогда не расстанетесь и больше не попадёте в такой водоворот.
– Спасибо! – в ответ улыбнулся Эви. На сердце было так тепло от того, что лучшие друзья действительно понимают его.
За окном стемнело, а уходить Эвиону и Айоле всё не хотелось. Офэн и Ирен тоже не торопились разбивать компанию, и парень предложил поиграть на гитаре. Эвион сел за пианино в холле и подыгрывал другу, а Ирен, а потом и Айола, стали петь народную песню Афтонии.
