– Ты знала? – спросила я у своей соседки.
– Нет конечно. Точнее практически ничего из того что сказал Итан я не поняла, но кое-что знаю.
– Так, – сказала я – по порядку, рассказывай.
– В прошлом году. – начала говорить Ля, смотря исключительно на свои руки. – Я забралась в кабинет отца, хотела узнать, что он подарит мне на день рождения. За картиной нашла сейф, подобрала пароль, дата моего рождения, не сложно было догадаться. В нём лежали документы о моём удочерении.
Не на такой рассказ я рассчитывала. На Ля было больно смотреть, она крутила свой бокал и не поднимая взгляд, глубоко вдохнув продолжила:
– Оказалось я им не родная. Мне было так плохо, что я просто закричала. В ту же секунду в нашем особняке не осталось ни единого окна, весь фарфор, все зеркала – всё разбилось. Проснулась уже в больнице. Мама сказала, что я проспала три дня. Когда пришёл отец, потребовала у них объяснений. Они признались, что я им не родная, меня оставили в младенчестве у дверей церкви, о настоящих родителях ничего не известно.
– Ля, мне так жаль… – пыталась я поддержать свою подругу.
– Спасибо. – с грустной улыбкой ответила Ля. – С тех пор я и поняла, что со мной явно что-то не так. Я не то что кричать, даже говорить громко побаиваюсь. Поэтому и ненавижу своё полное имя, раздражает оно меня, словно чужое, Ля куда ближе. Саша, я хотела тебе в какой-то момент рассказать, но боялась что ты от меня отвернёшься.
– Почему я должна от тебя отвернуться? – спросила я у Ля, сжав её ладонь в своей.
– Помните, я говорила, что в этой комнате звукоизоляция?
Мы молча кивнули
– Так я не шутила, я учусь это контролировать и иногда прихожу сюда. Сейчас покажу.
Нырнув под стол, Ля достала деревянную коробку полную маленьких затычек для ушей.
– Берите, они вам точно пригодятся. Я их на сто лет вперёд заказала, так как успехов в обучении у меня маловато. – застенчиво уведомила нас Ля.
Мы молча подчинились, вставив затычки в уши принялись ждать, что она будет делать дальше. Ля вновь нырнула под стол спрятав куда-то коробку и поставила перед нами стеклянный шарик, размером с большой кулак, на железной подставке.
Одарив каждого из нас печальным взглядом, она закрыла глаза. Положив ладони на стол, распахнула реснички и её обычно карие глаза в миг стали угольно-чёрными. Смотря на стеклянный шар она слегка приоткрыла рот и начала напевать какую-то мелодию, стараясь делать это очень тихо.
Мелодия с каждой секундой становилась всё громче. Чем шире она открывала рот, тем сильнее хотелось закрыть уши. Я не выдержала первая, не отрывая от неё взгляда, ладонями закрыла и так заткнутые уши, Эйден и Итан сделали то же самое спустя пару секунд. Стеклянный шар лопнул, разбившись на тысячи крохотных осколков и Ля затихла, снова закрыв глаза.
Я вновь взяла её за руку и увидела улыбку на её лице, она подняла взгляд на меня, и тьма в глазах начала рассеиваться, словно туман. Секунда, и снова совершенно обычные карие глаза, которые я привыкла видеть каждый день.
Ля окинула нас всех взглядом и рукой указала на уши, давая понять, что от затычек можно избавляться.
– Ну как? – спросила Ля, не обращаясь ни к кому конкретно.
– Ты точно сирена. – ответил Эйден. – Одна из сильнейших что я встречал, видимо твоя мама была чистокровной сиреной без каких-либо смешиваний.
Без дальнейших разбирательств Ля ударила меня кулаком по плечу.
